Андрей Лазарчук - Целое лето

— Глеб! — Аспирант начал говорить, но спазм в горле заставил его замолчать и прокашляться. — Глеб, слушай… началось. Я думаю, ты догадываешься — ну, в общем, обо всём. Плохо, что я не успел подробно рассказать — наверстаем. Выберем время и наверстаем…

— Ты сейчас дома? — спросил Глеб очень спокойно.

— Да.

— Там на столе…

— Дома кто-то побывал. Тут всё перевёрнуто. Я думаю, искали тот предмет, про который я тебя спрашивал. Так вот, теперь слушай внимательно и обязательно сделай, как я говорю. Тебе надо найти место, где тебя не будут искать. Держись подальше от школы. Особенно от такой Алины Сергеевны Арабовой. Ты её знаешь?

— Наша классная.

— Ладно. Самое главное я тебе сказал. Завтра увидимся, и я попробую отправить тебя из города.

— Почему?

— А вот это долгий специальный разговор. Тебя здесь и сейчас не должно быть. Но это завтра. Да, и…

— Что?

— Будь очень осторожен. Просто очень-очень осторожен.

Меня разбудил звонок мобильника. Номер не определился. Я нажал кнопку. В трубке забулькало, потом я разобрал слово «захмдор»…

— Ты куда так поздно? — спросила Серафима с кухни.

— Не спится, — сказал я, — хочу проветриться.

Кофр с карабином я аккуратно прятал за собой. Надеюсь, она не увидела.

Захмадор — раненый. Шер Диль ранен. А я был когда-то его командиром…

Зря я тогда не обратил внимания на буравящий взгляд…

Можете мне не верить, но и среди нас есть люди, которые своих не бросают. Никогда и ни при каких. Я знаю, вас приучили думать, что таких нет. Это неправда.

Ворота мастерской были закрыты, и пришлось приложить усилия, чтобы их откатить. Зато была открыта дверь в здание. Она была открыта потому, что в ней лежал Шер Диль. Он был весь в крови и недвижим. Но за него можно было не бояться. Я погасил фары, достал карабин из кофра, вставил магазин, дослал патрон. Долго смотрел и слушал — дожидаясь, главным образом, того, чтобы глаза привыкли к темноте.

Потом, стараясь не производить шума, подошёл к двери, присел рядом с Шер Дилем. В руке его был зажат мобильник. Я взял мобильник и положил себе в карман.

На первом этаже горел тусклый красноватый свет. Посередине цеха стоял большой стол с какой-то малопонятной конструкцией над ним. Под столом лицом вниз лежал Халиков Артур Наильевич, генеральный директор и прочая, и прочая… Слева в углу громоздился высокий сейф — скорее похожий на дорогой оружейный ящик. Он был грубо вскрыт болгаркой. Болгарка валялась тут же.

Больше ничего интересного здесь не было.

Я подошёл к Халикову. Пуля была одна, но попала она в самую точку: между позвоночником и левой лопаткой. Ну, может, чуть ближе к позвоночнику…

Не знаю, что меня толкнуло, но я достал «посредник», развернул переданную мне Яшей капсулу «двуугольника», ввёл её в магазин, выстрелил в Артура и стал ждать. Если он мёртв, то «мыслящий» скоро вернётся обратно. Но ничего не происходило минуту, и две, и пять.

Скорость регенерации тела, в которое внедрён десантник, зависит от множества причин — от тяжести травмы, конечно, но прежде всего от квалификации самого десантника. Когда Сур выстрелил из мелкашки в Пятиугольника двести, который пришёл к нему в теле капитана милиции Рубченко, полная регенерация сердца и лёгкого заняла часа два; я провалялся в коме почти неделю, пока Треугольник сто одиннадцать выращивал мне из кусочков позвоночник и бедро. А всякие курсы восстановления и омоложения в клинике на озере Комо занимают порой несколько месяцев. В общем, заранее ничего нельзя сказать. Разве что классическое: «Жить будет».

Размышляя, я огляделся. Похоже, здесь произошло банальное ограбление — в сейфе пустая картонная коробка, на дне которой лежит несколько порвавшихся разноцветных резинок, которыми обычно перехватывают пачки денег. Ну что ж… будем пока считать так. Хотя что-то мне подсказывало, что всё сложнее.

(Оно и было сложнее. Узнал я об этом позже, но потом забуду рассказать, поэтому кратенько — сейчас. Как оно и положено, Артур Халиков имел «крышу» в полиции, и «крышей» этой был никто иной, как старлей Радько Николай Рейнгольдович, отец известного нам Суслика. Накануне, во время последнего визита в Элисту, где Артур покупал самогонный бензин, чтобы бодяжить им нормальный на своих заправках, Радько вдруг повёл себя неадекватно по отношению к партнёрам Артура — было там сказано что-то или ему просто померещилось, установить не удалось — и в конечном итоге просто открыл стрельбу в потолок. Артур с трудом замял инцидент, а у Радько показательно отобрал табельный ПМ. И вот в тот вечер, дождавшись моего отъезда, Радько вошёл в цех и из переделанного газового ПМа со спиленными номерами, который давным-давно валялся в нижнем ящике стола в кабинете начальника, застрелил сначала Артура, а потом изрешетил Шер Диля. После чего валявшейся тут же болгаркой вскрыл сейф — просто для отвода глаз. Оказалось, однако, что сейф «икряной» — одних рублей набралось больше шести миллионов, да ещё немало в валюте. Всё это Радько свалил в рогожный мешок для строительного мусора и унёс. Да, ещё там была «беретта» с коробкой патронов. Её он тоже прихватил. Мешок с деньгами и пистолетом он спрятал пока в гараже, а сам вернулся в участок, вернул на место незаконный ПМ Шабельникова — и был уверен, что всё сделал так, что комар носу не подточит…)