Евгений Ленский - Рай-на-задворках (Дорога)

Второй предисторией стало решение Совета звездоплавания № 164 от 2240 года. Оно не было оригинальным. Еще на заре космической эры существовало разделение на космонавтов-пилотов и космонавтовисследователей. Подготовка командиров для современных звездолетов занимала восемь лет, и никакой другой специальности у них не было. В результате на планетах командиры превращались в ненужные, даже мешающие фигуры, пока корабль не стартовал обратно. Выдерживали это не все. Тогда и появилось решение № 164, соответственно с постановлением Академии Наук № 128 и распоряжением Мирового Контрольного Совета. Капитан корабля при разворачивании исследований на планете получал права главного координатора с предоставлением ему чрезвычайно широких и потому практически не применяемых полномочий.

Станислав бродил из лаборатории в лабораторию, стараясь не очень мешать, и мечтал о ситуации, когда он смог бы проявить власть. Но эта планета таких ситуаций предоставлять, похоже, не собиралась. Предварительные данные, изученные еще на Земле, говорили, что Станиславу не повезло. Планета была чуть ли не единственная, сохранившая следы разумной и притом высокоразвитой жизни. К сожалению, только следы! Но эти следы потрясали… На планете были города, не поврежденные ничем, кроме времени; на планете были «оазисы» — группы построек под силовыми колпаками, практически не затронутые временем (какой-то шутник назвал их «курортами»). И если бы не масса скелетов, отлично сохранившихся в сухом климате планеты, можно было бы предположить, что все население ее, все без остатка, улетело в космос.

Но больше всего потрясло другое. На планете не было болезнетворных микробов и, больше того, никаких признаков оружия. Это делало планету, вероятно, самой важной из всех находок косморазведчиков. И в первые два дня, по вечерам за общим ужином, Светлане Стен и возглавляемой ею группе психологов приходилось отбиваться от подавляющих по численности оппонентов. Причиной спора стало давнее правило «свободного поиска», сданное в архив вместе с роспуском корпуса косморазведчиков. Правило появилось после того, как «Пионер»-30, уже в пределах солнечной системы, выйдя на связь с диспетчером космодрома Луна-2 и получив координаты захода, вдруг прервал разговор и направился к Солнцу.

Потрясенные наблюдатели по меньшей мере двух десятков внеземных станций видели вспышку — все, что осталось Земле от косморазведчика Белова. Потом было тяжелое психическое расстройство пилота «Пионера»-98, Клауса Ора, и еще целый ряд случаев подобного рода. Совет Звездоплавания потребовал разработки новой конструкции «Пионера», рассчитанной на коллектив. Но запротестовали сами разведчики. Ничего удивительного в этом не было, корпус с самого начала формировался из мало коммуникабельных людей. Тогда-то психологи и предложили право «свободного поиска». Это право формулировалось как «разрешение разведчику отклоняться от утвержденного маршрута и не вносить результаты отклонения в обязательный послерейсовый отчет». Правда, он должен был внести эти сведения в «мемуар» — архаичное письменное сообщение, составляемое, как правило, в конце пребывания пилота в корпусе. Психологи утверждали, что это дает разведчику ощущение внутренней свободы и даже элемент игры, необходимой человеку взрослому, работающему в условиях длительного стресса, куда больше, чем ребенку. Было предусмотрено еще множество мер, и они сработали корпус косморазведчиков просуществовал благополучно до самого роспуска.

Эту планету в 2152 году открыл Петр Арно. По неизвестной причине он отклонился в пустынную область космоса, не вызывавшую на Земле особого интереса. Здесь, вдали от звездных скоплений, Арно и наткнулся на планету, не без юмора названную им «Рай-назадворках». В гордом одиночестве она вертелась вокруг небольшой звезды, даже не имевшей имени на картах. Арно не сообщил об этом открытии в отчете, а только внес в «мемуар». Как сказал Станиславу перед отлетом вице-председатель Совета Торбазов:

— Я вижу единственное объяснение — Арно имел на это право. Но это объяснение ничего не объясняет.

После роспуска корпуса Петр Арно бросил космос, работал оператором высокогорной станции наведения, бродил в одиночестве по скалам и очень неохотно встречался с людьми. А после шестидесяти неожиданно женился, и его портрет украшал теперь каюту члена экипажа «Алены» Сержа Арно, механика, сына косморазведчика. «Мемуару» Петра Арно не повезло — он попал в архив корпуса в момент роспуска самого корпуса и в неразберихе особого интереса не вызвал, тем более, что сообщение о планете было сделано мельком, буквально в двух-трех строчках, а о безжизненном Нептуносе или холодной аммиачной Фрозе рассказывалось длинно и красиво. Так или иначе, когда на сообщение о Рае-на-задворках было обращено внимание, Петр Арно уже умер, а все имевшиеся у Земли кораблиисследователи ушли к планетам, казавшимся более интересными. Прошло еще несколько лет, пока «Алена» отправилась в космос.