Ганс Андерсен - Из глубины глубин [Рассказы о морском змее. Том I]

И тогда застынут кольца змея, как натянувшийся линь. Склонятся его длинные узловатые рога, и корона спадет с его старой, усталой головы. И будет он лежать там, мертвый как сельдь, а воды морские успокоятся, как было до появления суши, когда не высилась в море ни единая скала. И громадный белый кит, старый Моби Дик, властелин всех китов, поднимется из морской обители и поплывет, трубя, к своим товарищам. И все киты мира — кашалоты, полосатики, остроспинные киты и черные дельфины, финвалы и гренландские киты, быки на сорок бочек, нарвалы, горбачи, желтобрюхие киты и киты-убийцы — встретят его и пустят фонтаны, и пена устремится к небесам. И Моби Дик вызовет их по списку, и все будут там, с севера до юга, от Кальяо до Рио, ни один кит не пропадет. Тогда протрубит, как в рог, Моби Дик, и все то китовое стадо нырнет, ибо ждать их будет работа внизу — поднять со дна остовы кораблей.

Когда они вынырнут, солнце будет садиться в море, далеко на западе, подобное шару красного огня. И когда край его погрузится в море, солнце застынет и пребудет, словно врата. И звезды, земля и ветер остановят свой бег. Не будет ничего, лишь море и красная арка солнца, и киты с остовами кораблей, и поток света на водах. Каждый кит поднимет корабль, обросший кораллами, и заполонят они море — суда гребные и парусные, и огромные семидесятидвухпушечники, и большие пассажирские пароходы, и военные фрегаты — зеленые от слизи корабли с поющими матросами на борту. Впереди поплывет Моби Дик, увлекая за собой лодку Господа нашего, и будут сидеть в ней все благословенные апостолы. И Моби Дик издаст громкий рев, словно туманный горн, и выставит плавники навстречу солнцу. И все киты взревут в ответ. А утонувшие моряки будут петь свои песни и бить в колокола, наигрывая музыку, и флот их с быстротой ветра устремится к солнцу, к краю небес и воды. О, они взобьют пену, эти корабли и эти рыбы!

И когда приблизятся они к солнцу, красный его шар распахнется, как врата, и Моби Дик, и все киты, и все корабли проплывут сквозь врата в гавань Царствия Небесного. То будет великая и широкая водная гладь, и поблизости берег, и все корабли мира бросят там якоря, ряд за рядом, и с песней выступят вперед все моряки. Не будет у них больше вахт, не придется им больше сматывать канаты, не станут подгонять их пинками капитаны и помощники. Ничего не понадобится им делать, лишь только петь и бить в колокола. И бедные моряки, ушедшие на дно в жалком тряпье, сынок, оденутся в шелка и золото. И на берегу, среди пальм, будут ждать моряков отличные таверны, где мы с тобой, быть может, снова встретимся, и я буду травить свои байки, и незачем будет мне умолкать, пока не прозвонит колокол.

1904

Пер. Л. Панаевой

X. Кристиансен. Русалка и морской змей. Обложка журнала «Югенд» (1897).

Мы в ста тридцати днях плавания от Мельбурна и уже три недели лежим в этом мертвом, раскаленном штиле.

Полночь. Наша вахта на палубе продолжится до четырех утра. Я сажусь на крышку люка. Через минуту ко мне присоединяется Джоки, самый младший из юнг. Ему хочется поболтать. Много часов мы просидели так, разговаривая, во время ночных вахт. Правда, говорит один Джоки. С меня довольно курить и слушать. Время от времени я хмыкаю, давая понять, что не утратил нить разговора.

Джоки замолчал и склонил голову, о чем-то задумавшись. Внезапно он поднимает глаза, хочет что-то сказать, и лицо его искажает гримаса неописуемого страха. Он отшатывается. Его глаза глядят мимо меня на какой-то невидимый мне ужас. Затем его рот открывается. Он издает сдавленный крик, падает с люка и ударяется головой о палубу. Боясь неизвестно чего, я оборачиваюсь.

Святые небеса! Над фальшбортом в ярком свете луны вздымается громадная, истекающая слюной пасть в сажень шириной. С огромных мокрых губ свисают колоссальные щупальца. Я все смотрю, а Тварь вздымается над бортом. Она поднимается, поднимается, все выше и выше. Глаз не видно — одна страшная слюнявая пасть на исполинской, похожей на древесный ствол шее. На моих глазах Тварь заползает на палубу с бесшумным проворством колоссального угря. Тянутся громадные тяжелые складки. Тело так и будет тянуться без конца? Под его весом корабль медленно и тяжело заваливается на правый борт. И после хвост, широкая плоская масса, переваливается через тиковый планширь и с гулким ударом падает на палубу.