К Брахман - Рождения [СИ]

— Дак… это же, что вы за себя Анис сватаете, что, мол, на едине, когда всех из залу-то удалила она, так вы тут прелюбодеянием занимались, а она, мол, бывшему жениху пошла да пожаловалась, что, мол, ее невинности выше высочество лишило. А бывший, то есть я хотел сказать, жених несостоявшийся к вам разгневанный прибег, да за честь невесты чуть голову не снес. Да вроде вы пощады вымолили, да обещание дали в жены её взять, а если бы не дали, то вам бы статья за изнасилование шилась, да и в руки сталинского департамента отдали на допрос с пристрастием. Люцифер сам этого пожелал, да Анис вступилась за вас и уговорила оставить вас для нее, раз вы пообещали любить ее до скончания веков.

Чем дальше говорил Влад, тем темнее и мрачнее становился Азазело. Он сразу понял, что стая разведчиков Люцифера не оставила ему шанса выкрутиться.

— Ну и сволочь этот мой хозяин. — Сквозь клыки говорил, будто бы выплевывая слова, Азазело. — Сам в кусты, а меня на амбразуру. Сколько я для него сделал, можно медалями меня всего обвешать за все мои заслуги перед нашим подземным королевством. А он меня в дерьмо. Ну ладно, мы посмотрим кто кого. Ну, Клеандра, попадись ко мне в руки, ответишь за всю мою безрадостную смерть.

— Так, други мои, — Обратился Азазело к двум, стоящим на четвереньках у трона, — беда большая посетила наше ведомство и… Вы чего это?

— Да мы, хозяин, молим, верни головы по местам, а то как-то в работе нам сложновато будет. Руки не делают того, что мозги просют.

— У вас что, мозги есть? — Съязвил Азазело.

— Конечно, у нас не так уж их много, — Подал голос Куман, — ну уж и те, что есть боятся тела чужого.

— Ладно уж, в связи с чрезвычайной ситуацией в нашем ведомстве, повелеваю вернуться каждой голове к своему хозяину.

Еще не веря, что так быстро и легко отделались, Влад и Куман ощупывали свои головы.

— Во, братан, класс! Все, кажись, моя на месте. — Обращаясь к Владу проговорил Куман. — Ну и тупая у тебя башка, скажу я тебе. Как ты с ней существуешь?

— Ты на свою посмотри. — Огрызнулся товарищ по несчастью. — Одна половина не знает, чего другая хочет.

— Ладно вам пререкаться, время истекает, а мы еще не придумали, как избавиться мне от великой беды. Запомните, женюсь на этой бабе — не только мне жарко станет, вам всем обещаю веселье за мой счет. Так что давайте думу думать.

Затишье наступило мгновенно. Каждый пытался найти решение как избежать позорной свадьбы их хозяина.

— Ну? — Через какое-то время спросил Азазело. — Варианты есть?

Но, увидев угрюмые рожи своих помощничков, махнул рукой.

— Готовьтесь к свадьбе, посылайте к Анис сватов. Опосля дела буду требовать развод по всем понятиям. Мне от этой узницы чернобыльской приплод двуглавый не нужно. Скажу Люцику, так мол и так, не хочу портить свой генофонд, не могу, мол, характеры разные. Ладно уж, решим потом, а пока нам Тинея нужно выдернуть оттуда, и если даже ради этого на этой болотной жабе жениться нужно, что ж тому и быть.

— Видно совсем хреново нашему хозяину. — Шепнул Влад Куману. — Раз на такие стратегические меры пошел.

— Да уж, не мед ему. Слушай, а если он не сможет потом от нее избавиться?

— Тогда точно, пиши пропало.

— Мам, ну чего? — Спросила Соня, увидав как отходит от алтаря мать.

— Все дочка. Катерина дала наказ пуще ока схоронить шкатулку, так как охотиться за ней будет нечистая сила. А в шкатулке той великая мощь. Без нее Катерине не жить на земле. Вручить ту шкатулку нужно будет в день её совершеннолетия.

— Это что ж, в шестнадцать?

— Ой, ли Соня! Ну, я же тебе сколько раз говорила, что тело и душа взрослеют по разному. Ну откуда в шестнадцать лет душе мудрости набраться. Вон ты до каких лет дожила, а дитем глупым так и осталась, сколь тебя не учила.

— Да ладно тебе, мам, мне ж не дано, сама говорила, а то что уразумела, так своей головой дошла.

— Дошла она. — Передразнила бабка Олеся. — Кабы дошла, так понимала бы, что время совершеннолетия у каждого свое, думаю, нашей Катерине оно так годкам к двадцати с хвостиком и подойдет. Там поглядим, а пока спрячь в сундук, подальше от глаз любопытных, и спать давай, утро оно, говорят, мудреней вечера.

Свечи бабка погасила, а вот лампадку у образов оставила, так на всяк случай, мало ли еще что Катерина захочет сказать, пущай до утра горит. Кряхча, стала укладываться в постель. Соня уже легла, но сон все никак к ней не шел. Взглянув в окно, подумала, вон уже и светает, поспать бы хоть часок, завтра работы невпроворот, надобно с утра Клавдию проведать, а то Федька на минуту заскочил и убег, так ничего толком и не сказал. Ох уж эта молодежь, совсем о завтрашнем дне не думают. Так, думая о дочери и о своей маленькой только что родившейся внучке, Соня незаметно для себя уснула. И снился ей сон.