Мадлен Л’Энгл - Большие воды [litres]

Ишет с крокодилье-зелеными крыльями, мерцающими в свете звезд, ответил:

– Она старалась. Я думал, этот Сень сочтет ее неотразимой. Почему он отверг ее?

– Иалит. – Красивые красные губы Иблиса растянулись в презрительной усмешке.

Угиэль изгибался в ритмичном танце – столь же кобра, сколь и нефилим.

– Ты прав. Из-за Иалит.

– Но она неопытна! – взвизгнул Рофокаль. – Она еще ребенок! В то время как Тигла…

– Нет, – возразил Иблис, сверкнув пурпурными глазами. – Иалит больше не ребенок. – Он завернулся в пурпурные крылья.

– Мы можем ее использовать? – с сомнением спросил Эстаэль, бывающий иногда тараканом.

– Мы могли бы использовать Махлу, сестру Иалит, если бы Угиэль не женился на ней, – сказал Эзеквен, чьим обликом был сцинк.

– Мы все знаем, что она сестра Иалит! – прошипел Угиэль. – И моя жена! И мать моего ребенка!

Иблис завернулся в крылья цвета заката:

– Настало время действовать. Нам самим.

– Настало время перестать использовать других, – согласился с ним Разиэль.

Румиал скривился:

– Что ты предлагаешь?

Наама вытянул шею, голую, как у грифа, и развернул крылья во всю ширину: белизна кожи, темнота крыльев, оперение цвета индиго.

– Круг угасания. Кого мы окружим со всех сторон, тот в нашей власти. Давайте окружим этих великанов-близнецов.

Угиэль согласно зашипел.

Рофокаль пискнул от нетерпения.

– И давайте окружим Иалит, раз она сорвала наши планы, – предложил Иблис.

Наама осуждающе заклекотал:

– Сперва великаны.

Иалит спала на противоположном от близнецов краю шатра, но слышала, как они шептались, а когда они перестали, ей слышно было, как мамонты сопят в три хобота. А у нее сна не было ни в одном глазу.

Она встала с постели и ушла в пустыню. На скале не было ни льва, ни драконоящерицы, притворяющейся львом. Иалит выбрала камень поменьше и села, обхватив руками колени. Она подняла лицо к звездам.

Она слышала перезвон звезд, и в песне их не было тревоги.

И все же она вздрогнула. Она верила отцу, верила, что придут ливни. Она готова была умереть, если Эль действительно желает этого.

Но как же близнецы?

Что происходит?

Хрустальная песня звезд звенела у нее в ушах: «Не бойся, Иалит».

Звезды никогда не давали ложного утешения.

Ей стало не так страшно.

Они работали над ковчегом весь день, лишь во время жары устраивали перерыв на сон. А потом снова принимались за работу и трудились, пока не становилось слишком темно.

Каждый вечер Матреда готовила праздничную трапезу. Поэтому Сим часто уходил на охоту – чаще, чем трудился на постройке ковчега. Сэнди и Деннис работали вместе с Ноем, Хамом и Иафетом. Здесь не было ни молотков, ни гвоздей – никаких привычных инструментов. Доски приходилось тщательно подгонять и скреплять колышками. К вечеру они успевали устать и проголодаться и потому хорошо ели и хорошо спали. Они строили ковчег, но не говорили про дождь.

Деннис смотрел на Элишиву, Ану и Оливему. Они были в этой истории, пусть их и не назвали по имени. Они войдут в ковчег вместе с Ноем и Матредой и всеми животными. Деннис посмотрел на Иалит. Ее волосы в свете лампы сделались янтарными.

Деннис тихонько вышел из шатра, испытывая странное чувство. Сэнди всегда был лидером, а он следовал за братом. А вот теперь Деннис советоваться с ним не стал.

Деннис быстро зашагал к колодцу Ноя. По коже у него пробежали мурашки: он увидел грифа. Гриф восседал, ссутулившись, на высоком стволе давно засохшей пальмы. Когда Деннис приблизился к пальме, гриф поднял голову, рассмотрел его и так и сяк, а потом вытянул голую шею и с подозрением уставился на Денниса из-под век.

Сперва Деннис видел только темную птицу. Но затем он краем глаза заметил проблеск белого и увидел, что на молодой смоковнице рядом с колодцем сидит пеликан. Он спрятал голову под крыло и походил на белый тючок. Деннис облегченно перевел дух. Он ушел из большого шатра, чтобы найти кого-нибудь из серафимов. Кого именно – не имело особого значения, но Аларида он знал лучше, чем многих других. Деннис подошел к спящей птице и шикнул.

Пеликан не шелохнулся.

– Аларид! – позвал Деннис. – Мне нужно поговорить с тобой!

Перья затрепетали: птица еще глубже засунула голову под крыло.

– Аларид!

Перья взъерошились, словно говоря: «Уходи. Мне нечего сказать».

– Но мне нужно поговорить с тобой! Про Иалит!

Наконец из кома перьев вынырнула голова и моргнула темная бусина глаза.