Андрей Валентинов - Лонжа

Древние короли преклоняли колена. Виттельсбахи, птенцы Наполеонова гнезда, унаследовали иной, гордый обычай. Господь благословляет, но власть государь берет сам.

Он поднял Корону повыше, подержал несколько мгновений, проводя последнюю черту – и возложил на свои светлые волосы.

– Amen!

Короткое слово прозвучало еле слышно, но эхо грянуло близким тяжелым громом:

– Да здравствует Король! Да здравствует Король! Да здравствует Король!..

«Сокрушу пред ним врагов его и поражу ненавидящих его».

– Я, Август, Первый сего имени, Король Баварский, Герцог Франконский и Швабский, Пфальцграф Рейнский, а также иных земель владетель и оберегатель, принимаю престол своих предков в тяжкий для Отечества час. И да будет моя королевская клятва залогом того, что не имею я забот иных, чем счастье моего народа и моей земли…

Июньские ночи коротки и похожи, словно братья-близнецы. Торжествующее царство дня торопит, подгоняет близкой белой зарей. Оттого так черны эти недолгие часы, Мать-Тьма торопится взять свое, ее покрывало кажется как никогда густым и тяжелым. Забылись сном горные вершины, опустели дороги, даже листья в лесу замерли, тщетно ожидая друга-ветерка. Тихо и покойно в Божьем мире.

Подожди немного, отдохнешь и ты…

Но в эту воскресную ночь немногие, оказавшиеся на безлюдных улицах предрассветного города, увидели, как небо на востоке вспыхнуло, рассеченное нежданной беззаконной зарницей. Беззвучное пламя упало на крыши домов, осветив шпили древних соборов, прокатилось по площадям.

Это длилось совсем недолго, всего несколько биений сердца.

Тьма вернулась. Рассвет еще не наступил.

– Извините, монсеньор, я сейчас ничего не соображаю, – вздохнул он, тщетно пытаясь открыть глаза. – Давайте завтра!..

Кресло было мягким, и Лонжа понимал, что еще немного и заснет прямо здесь, в архиепископских покоях. Рубашка пропиталась потом, сердце никак не хотело войти в обычный ритм, и очень болели плечи, словно недавно сброшенную мантию вырубили из камня.

– Сын мой! Это важно.

Он улыбнулся, помотал головой.

– Ваше величество!

Мокрая ткань, прилипшая к коже, заледенела. Он открыл глаза. Худой потерявший счет годам старик, сидевший в соседнем кресле, тоже усмехнулся, вздернув краешки бесцветных губ.

– Очень сочувствую, но есть то, что государь обязан узнать незамедлительно. Коронация – таинство, однако лишь монарх и Церковь, пекущаяся о нем, ведают, в чем состоит истинный секрет. Помазание дало вам не только власть, но силу, не подвластную иным людям.

Боль отступила, исчез холод, и он снова смог думать.

– Монсеньор! Об этом я читал, французские короли обретали способность лечить золотуху, кастильские своим прикосновением обращали свинец в серебро. Но все это если и было, то очень давно.

Старик взглянул чуть снисходительно.

– И вновь сочувствую, сын мой. Плоды неверия отравили даже вас. Однако скажу, что должен. После обряда каждый монарх получает коронационный дар – некую способность, доступную лишь ему. Что именно, он должен понять сам.

Спорить не хотелось, да и силы были на исходе, но Август, Первый сего имени, все-таки не сдержался.

– Интересно, какой дар получил бедняга Людвиг Второй? Способность понимать музыку Вагнера?

Маленькие, утонувшие под надбровными дугами, глаза взглянули серьезно.

– Говорят, ему открылся некий новый мир, настолько прекрасный, что вашему родичу стало не под силу жить на грешной земле. Распорядитесь мудро, сын мой, тем, что даровано вам.

– Обещаю! – легко согласился он. – И… Монсеньор, подскажите, пожалуйста, своему королю, где в его столице можно купить цветы в четыре часа утра?

Она встретила его на пороге, молча взяла букет белых роз, отступила на шаг и попыталась улыбнуться.

– Так бы и спросила: где ты шлялся ночью, małżonek?

Лонжа взглянул виновато:

– Так бы и ответил: начальство задержало.

Сержант Агнешка положила розы на стол, взяла позднего гостя за руку, усадила на кровать. Стащила пиджак, развязала и бросила на ковер сбившийся на сторону галстук.

– Забудь пока обо всем, солдатик. Поспи два часа, а потом мы уезжаем. Поменяем паспорта на немецкие – и в Котбус, я уже взяла машину напрокат. Оттуда нас переправят.

Он грустно улыбнулся.

– В Польшу? А ты запросила министерство иностранных дел? Представляешь, что начнется, если немцы узнают о визите баварского монарха в Варшаву? Понимаю, что звучит несерьезно, но я попытаюсь все-таки быть королем.