Андрей Валентинов - Лейхтвейс

Тук-тук-тук!

Окно!..

Номер располагался на втором этаже, но сомнений больше не было. На темном фоне – еле различимый черный силуэт. Голова, плечи, рука…

Тук-тук! Костяшками пальцев – в стекло.

Дикобраз взял лампу, поднял повыше.

– Не надо, – шепотом попросили из темноты. – Свет уберите, пожалуйста.

Лампа вернулась на стол и погасла, но князь все-таки успел разглядеть край деревянной лестницы – и чье-то незнакомое лицо.

«Десницею от всякого злого обстояния избави и на свободу изведи…»

– Вы синьор Руффо? Вас еще князем называют?

– Не ошиблись, – ответил он, пытаясь разглядеть гостя. – Заходите, раз пришли.

…Его лет, может старше. Крепок, широкоплеч, густые темные брови, усы…

– Здесь побуду, – рассудили за окном. – Мало ли кто в комнату к вам заглянуть может? И долго мне торчать тут нельзя, так что сразу по делу. Четверо нас, все интерно, политические. К морю решили прогуляться, а если повезет, то и за море. Вы как, синьор Руффо, с нами?

Прежде чем ответить, он вспомнил карту. Лукания, носок итальянского «сапога», море близко, с трех сторон.

– А доберетесь?

Широкоплечий уверенно кивнул.

– Должны. Нас за кладбищем грузовик ждет, уважаемые люди расщедрились. И катер тоже их, контрабанду возит. Выдавать нас не с руки, торговлю свою порушат. А оставаться в Матере нельзя, сегодня еще один наш пропал, прямо среди бела дня. Дьявольщина какая-то творится! Вещей много не берите, а вот деньги захватите, пригодятся.

Кажется, молитвенник он открыл неспроста. «…Апостола Твоего Петра от уз и темницы без всякого вреда освободивший…» Всегото и требуется, что перелезть через подоконник. Не бойся, это не больно…

«Побег! Да, синьор Руффо, побег!»

– Погодите! – заспешил он. – Вы сами говорили с этими уважаемыми? Они же разбойники, для них всякий чужак с деньгами – добыча!

Силуэт за окном колыхнулся. Лестница угрожающе заскрипела.

– Не сомневайтесь, синьор! Верный товарищ свел, свой, он нам давно помогает. И насчет вас намекнул, что, мол, пропадет хороший человек, выручить надо. Денег хватит, а если и вы добавите, совсем будет хорошо. Так чего решили?

Собачий вой послышался совсем рядом. Князь невольно вздрогнул. Стариканов здесь еще не хватало!

– Послушайте! Не надо никуда бежать, подождите еще немного. Слишком опасно, обмануть могут всех – вас, посредника, контрабандистов. Все скоро решится, вот увидите… В городе будьте вместе и вечером никуда не выходите. Продержитесь еще пару недель!

Он понимал, что не отговорит и не убедит. Люди уже вдохнули прохладный ночной воздух свободы. А у него – ни одного факта, Шагающую свидетельницей не вызовешь.

– Не надо никуда бежать! Не надо!..

Ему показалось, что человек за окном усмехнулся в густые усы.

– За нас не волнуйтесь, синьор Руффо, о себе подумайте. А мне ждать нечего, Белая уже ладонь к двери приложила.

Тень колыхнулась, негромко скрипнуло старое дерево.

Никого. Только ночь.

Собака вновь завыла, и князю на миг почудилось, что он не просыпался. Сон еще длится, пустая винтовка в руках, а из окна сейчас глянет не успевший достать его ужас.

«Не смотри!»

…Лампу он зажег с третьей спички. Поставил рядом, подкрутил фитиль. Шутить с судьбой опасно, но Дикобраз рискнул и вновь достал старый молитвенник. Может, душа прапрадеда подскажет?

Книжка открылась ровно посередине. «От человека злого. Молитва Мадонне Пресвятой». Князь мысленно поблагодарил предка, но читать не стал. Знал – не поможет.

И взялся за газету, отпугивая призраков.

Капрал Кувалда был уверен, что во всех бедах мира виноваты капиталисты, масоны и англичане. Последних не любил особо, упирая на то, что именно по милости Британского Льва они сейчас гниют в окопах. Хуже того, Британия хитростью и коварством заняла в мире место, самой судьбой предназначенное Италии. Простить такое бывший социалист не мог.

Берсальер Дикобраз с капралом не спорил – слушал и мотал на ус, которому еще предстояло вырасти. Когда Кувалда обернулся вождем итальянского народа, окопные разговоры вспоминались часто. Дуче клеймил капиталистов чуть ли не в каждой речи, масонов строжайше запретил, а вот Льва трогать остерегался, что говорило о его немалом уме. Линкор «Британия» хоть и получивший несколько пробоин в последнюю войну, все еще без труда мог справиться с калошей по имени «Италия». Так продолжалось долго, до 1935 года, когда Муссолини, окончательно уверовав в себя, отправил войска в Эфиопию. Разгромить толпы полуголых негров не стоило труда, но Лев, до этого времени мирно дремавший, приоткрыл левый глаз и лениво махнул хвостом. Линкоры остались в гаванях, однако санкции, введенные Лигой Наций, едва не задушили не слишком богатую страну. Дуче разъезжал по Италии, уверяя всех, что «эти смехотворные запреты» пойдут экономике только на пользу, однако выводы сделал. Через год итальянские войска, услыхав приглушенный львиный рык, не решились высадиться в Испании.