Давид Константиновский - Весьма достойная судьба

- Так,- сказал я.- А где Коля?

- Коля! - тяжело произнесла Кошкина.- Вот слушайте… Нас всех накрыли дома - Колю, меня, Клер и Фревиля. Жандармский унтер-офицер опознал Колю: видел его в Зерентуе. Мы изобразили бегство через окно. Ищи, мол, ветра в поле. Коля разбил стекло. Ну, мы-то туда не прыгали, я просто переместилась вместе с Клер и Фревилем в другое время. А вот мой Коля сначала действительно сиганул в это самое окно. А дом, естественно, оказался оцеплен. Колю тут же в палисаднике схватили полицейские.

- И что же?..

- Заперли в каземат,- сказала Кошкина, как отрезала.

Я помолчал, осмысливая все это.

- А дальше?

- Дальше-я отправила Клер и Фревиля домой. А сама помчалась поближе к мужу.

- А не мог Коля воспользоваться своим браслетом, чтобы исчезнуть из каземата? Или вы - аварийным каналом?

- Не мог. И я не могла. Чудес мы больше не делаем. Не позволяем себе.

- Вы, значит?..

- Поняли. Да. стали аккуратны со временем…

- И он там до сих пор? - спросил я в крайнем нетерпении.

- Нет. Колины подвиги в Зерентуе наделали много шума, и последовало высочайшее повеление - привезти его в Петербург. И вот сейчас Колю везут.

Кошкина говорила четко, словно делала доклад.

- Коля, наверное, представляет себе, что с ним собираются сделать в Петербурге?

- Безо всякого сомнения.

- И, несмотря ни на что, не хочет воспользоваться своим браслетом…

- Именно! Да тут уже много всего… Он абсолютно стал человеком девятнадцатого века. Тут речь идет о поступке… И вообще. Вы не знаете Колю.

- Кажется, теперь уже знаю…

Я помолчал. Потом спросил:

- Насколько я понимаю, везут по сибирскому тракту?

- Совершенно верно. В каземате Колю охраняли так, что вызволить его более или менее нормальным образом было невозможно. Теперь, когда он в дороге, такая возможность появилась. Почему я и попросила вас приехать.

Тут голос ее дрогнул.

- Сколько времени он просидел в каземате?

- Пока сидел, зима уже прошла. Когда повезла я не сразу раскрутилась, еще ушло время. Уморилась, нервничаю. Плохо мышей ловить стала.- Она усмехнулась.- В общем, переместились мы с вами, для надежности, сразу в апрель. Сегодня Колю должны перевозить через Обь.

- Это вам точно известно? - спросил я на всякий случай.

- Абсолютно. Во-первых, я проследила весь Колин путь во времени. Шкалы у меня точные, подробные, позволяют это сделать. Во-вторых, у меня есть помощники, они постоянно ехали позади и дополнительно присматривали. Вчера они обогнали всю эту процессию и сейчас должны быть здесь, на станции. Тут у нас назначена встреча. Так что я вас с ними познакомлю.

- Вы сказали - «процессию»?

Кошкина глянула на меня с недоумением.

- Да, а как же! Колю посадили в возок, запряженный двумя лошадьми. Впереди и сзади - конвой, верховые полицейские. Командует конвоем унтер, который опознал Колю в Иркутске. В общем, солидно. Вот я и трушу, вас вызвала.

- И правильно сделали,- искренне сказал я.

По-видимому, за нами следили из окна, потому что

не успели мы подойти к двери, как она распахнулась и оттуда вышли двое.

- Вот мои помощники,- радостно сказала Кошкина.

Мы поздоровались. Эти двое с любопытством разглядывали меня и мою одежду, я несколько оторопело смотрел на них. Похоже, у помощников Кошкиной были не простые биографии, поскольку прошлая жизнь украсила их бородатые лица клеймами и лишила ноздрей. Одеты они были в тулупы неопределенного цвета.

- Я, батюшка, прозываюсь Сохатым,- с достоинством произнес сипло один из них.

- А меня Арсентием кличут,- басом сказал другой.

- Юрков, член нескольких Академий,- представила меня Кошкина.- Свой человек.

Ее друзья еще раз внимательно оглядели меня с головы до ног. Затем Сохатый сказал:

- Так что, господа добрые, поедем глянем?

- Едем,- решительно согласилась Кошкина,

Мы обогнули избушку; за ней, оказалось, ждала нас тройка крепких серых лошадей и сани-розвальни, нечто похожее я видел на старинных шкатулках, кажется, палехских.

Кошкину и меня удобно усадили и прикрыли нам ноги великолепной шкурой.

- Это что,-не удержался я,- это и есть медвежья полость?

- Она самая, барин,- отозвался Арсентий.

Он и Сохатый уселись впереди, Арсентий взял вожжи- и мы понеслись. Лошади бежали резво, Арсентий посвистывал им, сани легко скользили по укатанной дороге, ветерок дул нам в лицо, белизна и сияние были вокруг… Я посмотрел - даже Кошкина раскраснелась и расцвела.

На повороте нас тряхнуло, и что-то звякнуло в соломе, в глубине саней.