Андрей Валентинов - Локи

Винтовку Лонжа оставил на ремне. В их долгой дуэли с бывшим нарядчиком она не помощник.

– Одна фраза, господин Домучик. Постарайтесь, чтобы она не была последней.

Контрразведчик поправил очки.

– Пропуск! С ним – и со мной – вы сможете проехать через посты.

Лонжа кивнул:

– Quid pro quo?

– Останусь с вами, буду связным между вашей группой и моим начальством. Все только начинается, у нас определенно найдутся общие интересы…

Дернул уголками узких губ и поставил точку:

– …Sire!

Дядя нашел ее, как только Пэл отошла от группы встречающих. Сделать это оказалось просто, серьезные мужчины в форме и штатском все внимание уделили Веронике Оршич. Она поздоровалась за руку с лордом Луисом Маунтбеттеном, близким другом бывшего короля, кивнула министру авиации, которому была когда-то представлена, и поспешила укрыться в сером влажном сумраке. Солдат свое дело сделал, солдат может идти домой. Тут-то и объявился дядя Винни в плаще-дождевике и фуражке, натянутой на самый нос. Ни дать, ни взять Вилли-Винки, только заметно подросший и набравший вес.

Облапил крепкими руками, прижал к груди. Поймал ее, не спящую!

– Худышка! Какая же ты умница, Худышка!..

– Дядя! – Пэл честно попыталась вырваться. – Ничего такого я не сделала, это ты все придумал. Отпусти, мне лекарство нужно выпить, а то забуду.

Из радиоприемника лился бодрый джаз. На маленьком деревянном столике – армейский термос с кофе. В доме пусто, только безмолвный часовой у дверей.

– Мне там мелькать незачем, – бурчал дядя Винни, раскуривая сигару. – Пусть пожинают лавры, не жалко. Главное, что эта проклятая железяка здесь, в Британии!

– Не главное, – возразила Пэл, снимая крышку термоса. – Оршич – важнее. Надо сделать так, чтобы она осталась у нас. Паспорт Тауреда я уже предложила, но этого мало. Придумай!

– Хм-м!

Дядя насупился, уперся кулаками в стол.

– Слушай, Худышка! С Монсальватом что-то случилось. Гринвичская обсерватория час назад зафиксировала яркую вспышку, а потом в небе стало пусто. Ничего! И радио замолчало, мы отслеживаем их передачи.

Руки заледенели, но Пэл лишь кивнула. «Можно встретиться и не на Земле…»

Мы встретимся не на Земле, Матильда Шапталь!

– Будем еще проверять, но скорее всего, эти фанатики там все взорвали. Монсальвата больше нет, но Клеменция никуда не делась. Нам по-прежнему нужен Цех Подмастерьев, Тауред и все их тайны. Кто там у них главный, ты выяснила?

Кофе оказался по-армейски крепок, но Пэл даже не чувствовала вкуса. Хорошо, что дядя торопит, не давая задуматься о тех, кто навсегда остался в черном космосе. Не только по ее вине – но и по ее вине тоже.

Главный… Тех, кто говорил с нею в корабле, Восьмого и Девятого, уже нет. Но мистер Найнз, словно предчувствуя, намекнул.

«Вы должны сберечь того, кто возглавит уцелевших».

В кабине их было трое. «Он» – Николас, небесный ландскнехт, но глава подмастерьев имел в виду явно не белокурого парня. Кто остается? Ответ прост, если вспомнить, что Девятый не очень хорошо знал английский.

– Все понял, Худышка. Когда эти болтуны оставят Оршич в покое, я возьму ее за руку и не отпущу, пока не согласится. Что можно предложить молодой красивой женщине?

– Счастье, дядя.

– Ерунда! Я предложу ей корону! Тауред станет княжеством, как Лихтенштейн, это вполне в наших традициях. Не откажется, не посмеет! У таких людей очень развито чувство долга, а я, когда надо, умею быть Цицероном.

– Ричард Глостер и Анна Невилл, сцена при гробе [40] Уильям Шекспир «Ричард III». .

– Шекспир мне еще позавидует, Худышка! А ты отдыхай, лечись, твой муж выкопал в Швеции какого-то хирурга-чудодея, так что не теряй надежды. Дальше я уже сам! Главное сделано, Клеменция не сможет помочь Рейху, а Гитлера мы наконец-то поймали! Не вывернется, подлец! Что, еще не знаешь? Вчера в Париже какой-то еврей стрелял в немецкого военного атташе. Три пули, насмерть! Вся Германия в трауре, Гиммлер вывел на улицы эсэсовцев, жгут синагоги, убивают евреев, бьют витрины. Кто-то назвал уже это Хрустальной ночью [41] В нашем варианте истории эти события произошли год спустя, 9–10 ноября 1938 года. Жертвой провокации стал третий секретарь посольства Эрнст фом Рата. . Все! Гитлеру такого не простят. Как в книге Навина: «Вот, Я предаю в руки твои Иерихон и царя его, и находящихся в нем людей сильных» [42] Нав. 6:1. . Рейху – конец! И это твоя победа, Худышка, мой Неизвестный солдат!..