Геннадий Прашкевич - Ошибка создателя. Рассказы и повести

Вслух я сказал:

- Они нам даже не родственники по эволюции.

И велел старым роботам распечатать крайний контейнер.

Было ли мне их жалко, как моей Надежде?

Пожалуй… Но я, впрочем, не задумывался об этом.

И, к тому же, все они, старые и новые, были, в конце концов, не более, чем оборудованием с инвентарными номерами. Только что я расписался на бумаге из отдела снабжения: «Роботы - 3 шт.».

Когда были сняты болты, я толкнул крышку, она отлетела в сторону, и всмотрелся в глубину контейнера.

Ничего особенного я не ждал. Я, собственно, знал: внешне новая модель такая же, как и старая, - только, разумеется, блестит вовсю свежим лаком и хромом. Но во фревилевских роботах была одна забавная штука, которая заставляла меня приглядываться к ним. Я смеялся над собой, но, тем не менее, продолжал присматриваться ко всякому роботу из его лаборатории.

Все дело тут в их происхождении. История появления роботов фревилевской модели начинается еще в те времена, когда Фревиль занялся изучением системы «Человек и автомат». Исследовал он роботов известной фирмы «Азим», которой тогда, по существу, принадлежала монополия на Луне в этой сфере производства.

Роботы «Азима» функционировали по жесткой, раз и навсегда строго определенной логической схеме. Основой для схемы их поведения служили законы роботехники, которые сформулировал один полухимик, полуписатель (по-видимому, интуитивно). Его роботы соображали и действовали четко, просто, логично. Одним словом, вычислительная машина с руками и ногами. А как обычно поступает человек? Тоже просто и тоже логично? Тут и возникла проблема.

Человеку было в принципе трудно с такими роботами. У них был разум, слишком не похожий на человеческий, хотя они и были созданы людьми. Получалось нечто вроде психологической несовместимости. О таких вещах не думали в ту пору, когда изо всех сил стремились к элементарной четкости (по крайней мере, у роботов); а потом это оказалось важным.

Фревиль предложил остроумный и реалистический выход. Он первым сказал, что нужна не автоматика, работающая по трем правилам, а разумное копирование человеческого образа поведения (на современной технической основе).

Расторопный Фревиль запатентовал свои идеи и смог производить собственных роботов, независимо от мощной сети «Азима». Конечно, он не возился с математическим моделированием идеального характера и тому подобными сомнительными вещами. Он попросту переписывал в память роботов определенные черты когонибудь из своих сотрудников, копировал их в характерах своих роботов (тоже, надо признать, тонкая задача, связанная с кибернетическим фиксированием элементов сознания, психики - что-то в этом роде, я тут не специалист).

Спору нет - это давало хорошие результаты. Вы знали, что поведение ваших роботов подобно человеческому; короче говоря, роботы оправдывали обычные человеческие ожидания.

Концепция Фревиля получила признание, а его товар завоевал мировой рынок. Фревиль штамповал этих братьев из металла и синтетики. Конечно, средней руки коммивояжер, рекламировавший роботов Фревиля, мог и не знать, что копирование производится в Отделе самым элементарным способом и роботы лишь весьма грубо имитируют человеческий оригинал, но для практических целей этого оказалось достаточно, и все без исключения потребители оставались в восторге от идеи Фревиля. И от характеров его сотрудников.

Ну, разумеется, никого мне робот не напоминал, смешно говорить об этом, внешне он не мог быть похожим на кого-либо из работников Отдела - просто металлическое оборудование, превращенное дизайнером в угловатое подобие человека с отделочными деталями из хромированной стали.

- Как его зовут? - спросила Надя.

- У Фревиля не слишком богатая фантазия. Как и для старой серии, он использовал тут внутренние телефонные номера Отдела.

- Не ожидала от него.

- Представь себе, именно так! Только для новой серии добавили индекс «А». Вот этот, например, зовется 77-48А.

- Это, Юрков, скучно.

- Ну что ж! А вот ты зовешь меня по фамилии.

Она перевела разговор на другую тему:

- Лучше бы, конечно, списать информацию со старых роботов на новые прямым путем. Тогда не надо возиться с обучением новичков.

- А как бы ты это сделала?

- В том-то и штука вся… Ну что ж, будем обучать по одному.

В принципе, у нас имелась необходимая аппаратура, и мы могли бы переписать информацию напрямик. Но не было сотрудников. Стояло время экзаменационной сессии, и мои ребята, объясняя свое поведение страстью к знаниям, умчались на Землю в отпуск, который полагается студентам-заочникам. Наш лучший корнупликатор заканчивал дипломную работу. Его приятели пробовали зубы на дифурах (дифференциальных уравнениях). Одним словом, переписывать память некому.