фантЛабораторная работа - Основной конкурс (5 конкурс)

- Егор, сядь на место! Я для кого блинчики делала?

- Я сожгу блинчики в огне моей ненависти! Я сожгу блинчики, евреев, жуков, атомные бомбы, Токио, бобовые, продавцов-консультантов, тушканчиков, ДНК, залежи плутония, свалки, сгущёнку и вообще всё, что захочу!

Егор выбежал на улицу, пнул ногой дохлую птицу и, засунув руки в карманы, зашагал к воротам. Старик прочёсывал граблями газон. Когда Егор проходил мимо него, он почтительно склонился. Егор не обратил на это внимание, и, открыв дверь, вышел на улицу.

Было жарко. Из-за соседских ворот долетал запах костра. Под ногами приятно хрустел гравий – хоть мама и говорила, что давно нужно положить в посёлке асфальт, Егор был с ней не согласен. Гравий был прикольнее. И им можно было кидаться.

На дорогу выехал чёрный внедорожник и стал, не спеша, двигаться в его сторону. Рядом с мальчиком он затормозил, окно со стороны водителя опустилось.

- Здравствуйте, дядя Виталик! – поздоровался Егор.

- Привет! Мама дома? – спросил дядя Виталик. Справа от него, протянув руки к кондиционеру, сидела Лерка.

- Ага.

- А строители приезжали уже?

- Какие строители?

- Ну, на дорогу… не знаешь? Дорогу ремонтировать, где тракторы разбили.

- Не, не знаю.

- А, ну ладно тогда, - дядя Виталик стал было закрывать окно, но Лерка вдруг открыла дверь, отстегнула ремень и спрыгнула на землю.

- Я на колонку, - сказала она. – Туда и обратно.

- А, ну ладно… - дядя Виталик посмотрел на дочь, затем – на Егора. – Только волосы не мочите, иначе заболеете ещё.

- А с чего вы взяли, что я на колонку пойду? Я, может, и не пойду на колонку. – Егор посмотрел на небо, нашёл взглядом летящую птицу. – Мне, может, и не жарко. – Птица вдруг стала беспорядочно бить крыльями и терять высоту. – Я, может…

Лерка ударила его кулаком в плечо.

- А ну прекрати! – зашипела она.

Егор хмыкнул, развернулся и направился туда, куда шёл. Сзади загудел стеклоподъёмник, и вновь зашелестел под колёсами гравий. Лерка догнала Егора и пристроилась рядом.

- Опять ты ночью геноцид птичий устраивал?

- А тебе-то что – Егор принципиально на неё не смотрел. – Ты же птиц не любишь.

- Мертвых птиц я ещё больше не люблю. Прекращай.

Некоторое время они шли молча.

- У меня послезавтра день рождения, - сказал Егор, как бы между прочим.

- И что?

- Да ничего. Мне няня знаешь, чего вчера сказала? Сказала, что ради моего двенадцатилетия она повесится у нас в сарае.

- Да ну? А ты чего?

- Чего… рассказал маме, и она её уволила. Сказала «ишь чего выдумала». Мы – интеллигентная семья. Нам слухи не нужны.

- Ясно, - сказала Лерка. – А я вчера ноготь на пальце сбила.

- Правда?

- Ага.

- Покажи!

Они остановились на дороге, и Лерка, вытащив левую ногу из шлёпка, показала ему свой посиневший мизинец. Потом засунула ногу обратно в шлёпок. Синий мизинец всё еще было видно.

- Круто, - похвалил Егор. – Это ты обо что?

- Об ступеньку. Кровь даже была.

- Круто.

Они дошли до колонки, пару минут подождали, пока не уйдут какие-то взрослые парни с мокрыми волосами и обгоревшими спинами, и затем, тихонько ступая и оглядываясь, приблизились к железному рычагу.

- Никого? – шёпотом спросила Лерка.

- Никого, - подтвердил Егор.

Он обхватил вспотевшими ладонями ручку и опустил её вниз. В глубине что-то забулькало. По спине Егора побежал холодок – он каждый раз не был уверен, что всё сработает так, как надо.

Колонка захрипела, закашлялась, и на землю толстой струёй полилась густая красная жидкость.

- Кру-уто! – Лерка, замерев, смотрела на это чудо. – Так она человечья, или нет?

- Не знаю… откуда я знаю? Может, это тварей земных…

Лерка протянула руку и сунула палец под струю, но сразу же отдёрнулась и скривилась.

- Тё-ёплая! – сказала она. – Фу, какая гадость!

- Ага! – гордо подтвердил Егор. – Мерзость, правда?

Они ещё некоторое время наблюдали за текущей из колонки кровью, но вскоре вокруг ощутимо завоняло, и Егору пришлось уступить место у колонки Лерке, чтобы она её «прочистила», как это у них называлось. Вначале кровь посветлела, стала светло-розовой – и продолжила светлеть до тех пор, пока из колонки вновь не пошла обычная вода. Умывшись, они двинулись обратно к домам.

- Я научился ломать позавчера, - признался вдруг Егор. – Только не говори никому, даже мама ещё не знает.

- А это как? – Лерка сорвала травинку и стала её жевать. – Я вот вчера часы разбила. Это считается?

- Не-е, не считается это. Я смотри, как умею, - Егор вытащил из кармана плейер, зажал нужную кнопку, и экран приветливо засветился.