фантЛабораторная работа - Основной конкурс (5 конкурс)

Но теперь она была расчехлена, струны подёргивались, арфа пела! Мягкие и в то же время сильные, упругие волны звука буквально затопили холл. Грейси настолько обалдел, что бросил играть: ритм сломался, музыка прекратилась.

- Дед, а где тебя носило? – произнёс Грейси, усмехнувшись, и подкинул маркер, который завис в воздухе, а затем вывел на ближайшей стене:

«Принимал на грудь!»

- И как оно после полувековой просушки?

«Сухо».

И арфа издала звук, в котором слышалось явное разочарование.

- Тогда «Whiskey in the Jar»! – воскликнул Грейси.

На лестнице, ведущей со второго этажа в холл, за колонной стоял мистер Джонс. Он проснулся от смутных звуков, шедших снизу, спустился, и теперь, в ночной рубашке и колпаке сам похожий на духа, внимал ансамблю, в котором был только один живой человек. Когда «Born to Run» смолкла, мистер Джонс тихо поднялся наверх. На лице его царила задумчивость.

На следующее утро Грейси узнал, что священник уже в пути. Встревоженный, он бегом вернулся в комнату.

- Вам нравится здесь? – обратился он к родственным душам, не сомневаясь, что они его слышат. Плюшевый Варг Викернс, сидящий на телевизоре, потряс головой. Грейси несколько удивился новому способу общения, но виду не подал.

- Надо его остановить. Я уверен, что это дело рук бабушки, она ещё вчера собиралась в приход звонить, – обеспокоенно сказал Грейси игрушке.

Маркер бегло вывел:

«Решение есть!»

- Ну, ребята, полагаюсь на вас. Только не убивайте её, хорошо? - слегка встревожено предупредил Грейси.

В ожидании священника бабушка не могла найти себе места. Вчерашние события сильно выбили её из колеи. Надо было чем-то себя занять, и Гертруда решила оттереть надписи, появившиеся на стене холла ночью. Она усердно возила тряпкой, когда сзади с треском расколовшейся рамы вновь упал многострадальный портрет дедушки Арчибальда.

- Экий ты, при жизни вечно падал и после смерти не угомонишься, - тихонько проворчала Гертруда. Подойдя поближе, она увидела, что под портретом лежит лист бумаги:

«Всю жизнь отравила, а последний бокал – в особенности».

Гертруда замерла.

- Гнусная ложь! – закричала она на весь дом. – Как ты посмел?!

В сердцах она плюнула в портрет. Тем временем маркер вывел:

«Не прогонишь святошу, я все расскажу Лили!»

Бабушка задумалась, в отличие от мужа, дочь вполне могла и поверить вредному старикашке. А маркер всё писал и писал:

«Уговори Стивена и Лили отпустить Грейси в Лондон. Он уже вырос и может сам принимать решения. Сделаешь – уйдём и мы».

- Обещаешь? – хрипло спросила Гертруда.

«Жизнью клянусь».

Гертруда скептически хмыкнула. С одной стороны, хотелось избавиться от прошлого, с другой, она слишком хорошо знала покойного Арчибальда.

- Уговорил! – решилась она. – Но смотри, если обманешь – встретишься со священником!

Висевший перед ней в воздухе маркер, упав, щёлкнул о паркет и откатился к роялю. Бабушка стояла молча, отпустив руки и глядя куда-то сквозь стену.

- Эй. Ты сильно злишься? – внезапно тихо спросила она.

Вначале маркер долго лежал на паркете неподвижно, а потом взмыл в воздух, и слегка опустился. Словно пожал плечами. Мол, что уж теперь!..

Гертруда снова взялась за тряпку и с тяжким вздохом принялась за уборку. Непрошенные воспоминания вились вокруг нее, в точности как надоедливая мошкара.

Тем не менее, в глубине души она была довольна и отправила назад явившегося священника, сославшись на улучшившееся самочувствие.

Вечером того же дня Грейси с ликующим криком ворвался в свою комнату:

- Мне разрешили ехать в Лондон! Я стану музыкантом! Как вы этого добились? – запыхавшись, выпалил он.

«Шантажом и подкупом, конечно. А.».

Грейси рассмеялся, потянулся было за гитарой, но рука его замерла на полпути.

- Эй, а как же вы? Вы ведь поедете со мной, друзья?

«Без тел мы не можем отлучиться далеко от дома»

- То есть, – задумчиво произнёс Грейси, - проблема только в телах?..

Полгода спустя двое торговцев из деревни Фиш-Хиллтон, рядом с которой стоял особняк Джонсов, поехали по делам в Лондон. Дела завершились отлично, вот только напоследок один эпизод на вокзале оставил в их душах неприятный осадок. Это была афиша концерта, грубо намалеванная на черном фоне красной, белой и зеленой красками. Большая надпись «Некрозомбикон» и три мрачные фигуры на сцене: невысокий вокалист с выбеленным лицом, клавишница, раскрашенная под зомби и зеленоватого цвета пират, перебиравший рукой в костяной перчатке струны арфы.