Василий Криптонов - Я выбираю смерть

— Ты сам все это выстроил? — поинтересовался Лейст, с сомнением рассматривая примитивную каменную кладку стен.

— Да конечно, три мастерка сточил, — отозвался Эллас. — Это старый заброшенный космопорт. Вернее, его часть. Построили на тектонически неустойчивом участке, экономили, на чем могли, вот большинство ангаров и ушло однажды под землю.

— Не боишься?

— С тех пор прошло полсотни лет и пять крупных землетрясений. Если простоит еще столько же, мне этого хватит. Детишкам я этот бизнес все равно не завещаю.

Лейст не стал развивать тему детишек — он избегал разговоров о семье всеми способами. Теперь же, когда в двух шагах от него шла Елари, он и вовсе не хотел обнажать свои раны. Хирт замыкал шествие и был непривычно молчалив. Лейст несколько раз оглянулся на него, ощущая смутное беспокойство. Наконец, путь закончился. Эллас остановился, с гордостью демонстрируя столик, накрытый посреди огромного зала ожидания.

— Неплохо устроился, — сказал Лейст, не зная, говорит ли серьезно или иронизирует. Из зала было убрано абсолютно все, кроме стойки регистрации.

— Люблю простор, — пожал плечами Эллас. — Рассаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

За столом напряжение немного спало. Во многом причиной послужила бутылка вина, принесенная Элласом.

— Сан позволяет вам пить, святой отец? — осведомился он у Хирта.

— Вы же меня узнали, — откликнулся тот. — Мой сан позволяет мне все. В разумных пределах.

Эллас кивнул, проигнорировав некоторую грубость высказывания, и повернулся к Елари.

— Дама?

— Да, пожалуйста. Немножко, — кивнула девушка.

— Мне один бокал, — сказал Лейст.

— Ого. Кто-то ушел в завязку, — усмехнулся Эллас. — Да ладно, ладно, один так один. Я, честно говоря, не намерен устраивать пьянку. Это так, для аппетита. Тут у нас, вообще-то, ночь.

— По ночам не часто ремонтируются? — спросил Хирт.

Эллас посмотрел на него, как на умственно отсталого.

— У меня серьезная контора, — сказал он. — Часы работы, все такое. Уж извини, но ваш так называемый прилет — огромное исключение из правил.

— А где же работники? — Хирт оглянулся, будто надеясь увидеть за спиной роту механиков с разводными ключами в руках.

— Ночь, ваше преосвященство. Ночь! — Эллас помахал руками у него перед лицом. — Ночью работники делают детей со своими женами, в своих домах.

— Давайте выпьем, — предложил Лейст. — За встречу.

Когда стаканы ударились о стол, Эллас вытер губы салфеткой и окинул взглядом налегающих на еду гостей. Он дал им несколько минут, чтобы утолить первый голод, а потом заговорил:

— Итак, мой старый друг прилетает среди ночи на краденом полицейском корабле. На нем гинопосская форма, с ним двое узоргов: девушка и священник. Что я должен думать, дружище? Ах да, я забыл упомянуть твое лицо. Над ним потрудились знатные мастера своего дела. В своем роде это — шедевр. Наверное, придется вызвать врача, чтобы наложить пару-тройку тысяч швов…

— Не нужно врача, — сказала Елари. — Я смогу.

Лейст даже не заметил этих ее слов — он, со смешанным чувством удивления и отвращения, смотрел на свою форму. Его одежда осталась на гинопосском корабле, в суматохе он и думать о ней забыл.

— Твою мать, — шепнул Лейст.

— Еще бокальчик? — предложил Эллас.

— Пожалуй… Черт, теперь уже точно без шансов. Нам нужно лететь отсюда, Эллас. Как можно скорее. Можешь помочь?

Эллас покачал головой.

— В первую очередь вам нужно поесть и выспаться. Позволь девушке разобраться с твоими ранами. Отдохни. Раз уж разбудил меня среди ночи, так прояви уважение к моему гостеприимству.

Усилием воли Лейст заставил себя расслабиться. Выпил еще немного вина, и почувствовал, как по телу разливается тепло.

— Итак, — заговорил Эллас. — Прежде чем все начнут отключаться, я бы хотел услышать краткое содержание предыдущих событий.

После ужина Эллас показал гостям их комнаты. Елари сразу же зашла к Лейсту, заставила его сесть в кресло и занялась его ранами.

— Насколько все плохо? — спросил Лейст внезапно охрипшим голосом.

Лицо Елари было сосредоточенным, она обрабатывала раны антисептиком.

— Терпимо, — сказала она. — Если не будешь дергаться, даже шрамов не останется. Тебе… Разве не больно?

— Что?

— Я сейчас попала прямо в рану. Прости.

Лейст усмехнулся, поняв причину ее смущения.

— Это даже рядом с болью не стояло, — сказал он. — Мои понятия о боли существенно расширились уже на первом году службы.