Александр Шалимов: Ксанта, Бука, Фома и я

— Наверно, со смазкой не в порядке, — сказал я. — Надо будет потом посмотреть.

— Так пустить его? — спросила Ксанта.

Но включенный кибер, не дожидаясь разрешения, выскользнул из ее рук и торопливо заковылял к выходу.

— А эти уже не могут работать, — грустна сказала девочка, указывая на целую группу киберов, сиротливо сбившихся в углу. — Они очень старенькие. Их настраивал еще мой прадедушка. Потом они разрегулировались. Вот этот, например, самый большой, если его выпустить, пробежит немного, попрыгает, перевернется и болтает лапками в воздухе. А он умел ремонтировать дорожки, счищал старую краску на стенах и наносил новую. И еще много чего умел… А вот теперь никто из наших наставников не умеет его самого починить. Мой прадедушка сумел бы, но он… — Ксанта тяжело вздохнула и умолкла.

— Значит, твой прадедушка работал тут?

— Да, он был управляющим заповедника, как теперь вы. Но весной доктор послал его лечиться в Москву. И дедушка больше не возвратился. Мама говорила, что из Москвы он опять уехал на Алеутские острова, но она не хотела сказать, когда он вернется. И с ним нельзя поговорить по видеофону… Я думаю, что мой прадедушка просто умер, — грустно закончила Ксанта и опустила глаза.

— Ну что за мысли, — возразил я. — Теперь люди живут долго. Прадедушка еще приедет. Пройдет годик-другой — и он вернется. Вот увидишь…

— Не знаю, — тихо шепнула Ксанта. — Ведь взрослые не всегда говорят нам правду… А мы уже не маленькие. Мы многое понимаем лучше, чем думают взрослые. Через год я и мои ровесники — весь наш класс — уедем из Серебристого Лебедя. Нас повезут далеко на запад, к подножию гор Тянь-Шаня. Там мы будем жить и учиться дальше, до окончания общей школы. А сюда приедет новая группа малышей.

— Значит, здесь у вас в Серебристом Лебеде — только школа первого круга?

— Да. Первые четыре класса. И мы с Марой сейчас в самом старшем. Второй круг мы пройдем в Средней Азии.

— И вам не жаль будет расставаться с Серебристым Лебедем?

— Жаль, конечно. Но там, куда мы поедем, тоже будет очень интересно. Человек не может оставаться всегда на одном месте.

— Ты права, Ксанта. Вот и я… Работал в Антарктиде, потом в Гренландии, а теперь…

— Я знаю, — шепнула девочка. — Нам рассказывала о вас наставница. И мы очень гордимся, что будем здесь вместе с вами. Вы расскажете нам о том, что видели и знаете? Не правда ли?

— Расскажу, если это будет вам интересно.

— О, очень!

Послышались мягкие шаги. В стеклянный домик неторопливо вошел Бука. Он осторожно нес в зубах уже знакомого мне сопливого кибера. Бука держал кибера за выступ кожаного воротника и всем своим видом выражал откровенное отвращение. Кибер вяло шевелил лапками. Из его длинного с раструбом носа в два ручья текло прозрачное масло. Бука положил кибера у наших ног, сел рядом и принялся посматривать то на нас с Ксантой, то на кибера. На кибера он глядел с явным неодобрением.

— О-о, — печально протянула Ксанта. — И этот совсем расхворался. Бука приносит только тех, которые не могут работать…

Приковылял откуда-то Фома, сел рядом с нами и тоже принялся глядеть на лежащего кибера.

Красноватые глазки кибера вспыхивали и пригасали. Наверно, ему было совсем нехорошо.

Я достал из кармана очки в старинной роговой оправе, которых теперь никто не носит, и трубку. Очки я нацепил на нос, трубку набил душистым табаком и закурил. Затянувшись несколько раз, я засучил рукава куртки.

— А ну, посмотрим, что с ним, — сказал я Ксанте. — Тащи сюда инструменты, помощница. Сейчас научу тебя лечить киберов от насморка.

Ксанта убежала, смеясь.

В сущности, все оказалось чертовски просто…

— До чего же хорошая штука — работа, — сказал я моим новым друзьям.

Фома кивнул косматой головой и удовлетворенно проворчал что-то. Бука не ответил. Но по его взгляду я понял, что и он совершенно согласен со мной.

А кибер лежал на полу стеклянного домика и с надеждой посматривал на всех нас.