Александр Шалимов: Приобщение к большинству

Насвистывая, он принял душ, оделся, вышел на балкон. Отсюда, с высоты сорок восьмого этажа отеля «Парадиз» — самого фешенебельного в Роктауне, окрестность просматривалась на десятки километров, до далекого подножия едва различимых синевато-фиолетовых гор. В голубоватой дымке раннего утра лежали внизу квадраты кварталов огромного города. Из разноцветной мозаики крыш, местами прорезанной полосками зелени, поднимались узкие стеклянные коробки многоэтажных зданий, подобных «Парадизу». На востоке, насквозь пронизываемые лучами утреннего солнца, они мутновато просвечивали, на западе ярко блестели, отражая застекленными стенами потоки солнечного света. Вдали, за чуть уловимой границей города, зеленели равнины в серебристой паутине дорог. В едва различимых узелках этой паутины еще что-то поблескивало, и так — до самого горизонта.

Рут глубоко вздохнул. Оперся на балюстраду. Это была Земля, которую он не видел десять лет. Его Земля… Утренний ветер приятно холодил лицо, приносил какие-то странные запахи свежести и гнили, едва уловимый аромат цветов. А может быть, это только казалось… Ведь он забыл, как пахнут цветы, трава и лес, забыл прикосновения земного ветра. Он вообще многое позабыл за эти годы. Кондиционированный воздух в космическом корабле и на их базе на Плутоне был стерильно чист; подобно дистиллированной воде, лишен каких-либо свойств и признаков. Он просто не ощущался. Служил лишь для дыхания. И никогда ни о чем не напоминал. А этот утренний ветер и эти запахи сразу напомнили так много…

Рут прислушался. Было удивительно тихо. Внизу на улицах уже началось движение, но ни единый звук не доносился на эту высоту. Да, многое тут изменилось, многое… Раньше не строили таких высоких зданий, и городов таких не было. В сущности, Роктаун — один из множества обычных городов, выросших на Среднем Западе за последние десятилетия. Черт побери, десятилетия! Его десять лет, прожитые на космическом корабле и под черным небом Плутона, это двадцать семь земных. Более четверти века! Он теперь на семнадцать лет моложе своих сверстников, с которыми вступал в жизнь. Понятно, что никто из старых друзей не встречал его. Ведь им уже далеко за шестьдесят. Может быть, многих нет в живых…

Даже Рэгги теперь гораздо старше его. Рэгги… Почему сегодня он вдруг вспомнил о ней?.. Тогда, перед отлетом, десять лет или четверть века назад он приказал себе забыть о ней навсегда. На Плутоне он не нарушал этого приказа. Только сегодня… Эх, Рэгги, Рэгги… Все могло бы быть Иначе, если бы… Рут стиснул зубы и тряхнул головой. К чему эти воспоминания!.. Она не любила его. Даже не пришла проводить… У нее была какая-то своя цель в жизни, непонятная ему. Удалось ли ей достигнуть этой цели. Была ли она счастлива? Счастлива ли она сейчас? И, главное, где она?..

Рут вдруг с необыкновенной ясностью понял, почему он так пристально всматривался в лица встречающих, почему внимательно просматривал утреннюю почту, почему так подбирал слова в бесконечных интервью. В сущности, он все время ждал только одной-единственной встречи, одного-единственного письма и лишь к ней, единственной на Земле, обращался, стоя перед видеоэкранами. Знала ли она о его возвращении? Видела ли его? Слышала ли его слова? Поняла ли, что они обращены к ней одной? А вдруг и ее уже нет в живых? Нет-нет, быть не может. Если бы она ушла из жизни, он почувствовал бы это даже на Плутоне. И тогда…

Рут горько усмехнулся. Трижды на протяжении этой бесконечной десятилетней ночи он побывал на пороге гибели. Правда, в одном случае он боролся за жизнь других. И совершил невозможное — спас их и себя вместе с ними. Он посадил продырявленный винтокрыл в узкой расщелине в трех часах пути от базы. И они дошли, дошли, несмотря на смертельную усталость, несмотря на удушье — кислородные баллоны их скафандров были почти пусты. Только у Джейн иссякли силы на последних сотнях метров. Но он донес ее до входного шлюза базы… Тогда он спасал товарищей… Ну, а потом — в Лабиринте Призраков и позднее, когда его свалила лучевая болезнь? Играть пришлось один на один… И все-таки он ухитрился выиграть обе «партии». Как — он не сумел бы объяснить. Просто он заставил отступить смерть. Ведь не случайно оба раза его уже считали погибшим. Впрочем, как и при аварии винтокрыла…

Что же это — простое везение? Нет, конечно! Он знал, что должен вернуться на Землю. Должен, несмотря ни на что… Он сумел убедить себя в этом. И вот вернулся… Зачем — это уже другой вопрос… Не ради всей этой кутерьмы, которая происходит сейчас вокруг него. И не ради земных ветров, о которых просто не вспоминал, пока находился там… Так зачем же, черт побери?!