Ольга Хожевец - Псих. Разбег

На лестнице мне повстречался Ржавый, вроде бы невзначай притёр к стене, не давая прохода.

- А знаешь, как казнят у "северных"? - злорадно зашептал он, и я подумал о том, что Ржавый, конечно, не простил мне того удара. - Хочешь, расскажу?

- Ну? - спросил я с напускным равнодушием.

- Человека, связанного, суют в бочку, и туда же - пару-тройку кошек, а потом крышку закрывают и через дырочку наливают воду. К тому времени, как бочка наполнится, человек остаётся без скальпа и без лица, частенько - без глаз, но это уж как повезёт.

- Проще сразу утонуть.

- Вот ты и попробуешь! - захихикал мой бывший приятель.

- А как казнят у нас? - Холодно поинтересовался я.

Ржавый хекнул.

- Тебе уже неважно, - заявил он. - Но если вдруг поживёшь, может, и узнаешь.

Я сказал:

- Ржавый. За что ты меня так ненавидишь? Неужели только за то, что я дал тебе в морду?

Он удивился.

- Вот ещё. С чего ты взял? Я к тебе со всей душой.

Подумал немного и добавил:

- Вообще-то ты выскочка, псих, и любишь демонстрировать это. Но я тебя не ненавижу, тут ты врёшь. Просто не понимаю.

***

Я почувствовал себя школьником на каком-нибудь праздничном шествии, когда вступил на территорию "северных" с дурацким белым флажком в руках и белой же повязкой на лбу.

Смешно и грустно.

Я понимал, что шансов у меня нет. Вся болтовня Кота насчёт путей отхода - скорей, чтобы подбодрить меня и заставить сделать дело. И вряд ли парни в самом деле собираются сидеть чуть не сутки в канализационном колодце. Не дураки.

Да, жаль, что всё так кончилось.

С другой стороны, я и так уже мог считать, что живу авансом. Меня должны были пристрелить вчера на "встрече" - либо полиция, либо "северные", а мог бы и Кот, вполне имел право. Если вспомнить, в каком виде и с каким апломбом я явился в Нору, то можно только удивиться, что меня попросту не забили насмерть ещё тогда. Да что там! Я обязан был расшибиться в лепёшку ещё девять лет назад - когда взлетел на бифлае, зная о нем только то, что он, вроде бы, способен летать.

Так я себя уговаривал. Так мне почему-то было легче.

Я не хочу сказать, что у меня не мелькало мыслей о побеге. Очень заманчивым казалось нырнуть в какую-нибудь подворотню, бежать, путая следы и сбивая с толку преследователей, бежать во весь дух, мчаться во весь опор, оставляя за спиной страшный мир Норы с его волчьими законами... Или спрятаться в какой-нибудь дыре, отсидеться, сидеть неделю, месяц, пока меня не перестанут искать, пока меня не забудут...

Я знал, что мне не дадут. С того момента, как Кот изложил свой план, а может быть, и раньше, с тех пор, как мы вернулись со встречи, я ни на секунду, ни на долю секунды не оставался вне прицела чьих-нибудь недружественных глаз. И сейчас, когда я шёл один, с идиотским флажком, я чувствовал на себе тяжесть множества взглядов - и с нашей стороны, и с "северной". Я знал, что мне не дадут, только добавит позора эта попытка, только добавит унижения, а его уж и так хватило на мой век, выше крыши, хватит, больше не хочу. Пусть будет, как будет.

Я вздохнул почти с облегчением, когда боевики "северных" наконец окружили меня, заломили руки, повели. Так легче, правда. Иллюзия свободы, оказывается - жестокая шутка.

***

- С белым флагом, значит, - процедил Дракула, разглядывая меня, как какого-то диковинного зверя. - Пар-ла-мен-тёр.

Я стоял перед "троном" метрах в четырёх, а может, в пяти.

И думал о том, что действие к финалу превратилось в водевиль. Я стоял перед самим знаменитым и страшным Дракулой - и едва сдерживал нутряное клокотание, готовое прорваться дурацким, истерическим смехом.

Надеюсь, парни подумали, что меня колотит от страха.

Главарь "северных" принял парламентёра в своём "тронном зале" - просторном, светлом помещении с высокими потолками и стройными декоративными колоннами по сторонам, наверное, в прошлом каком-нибудь банкетном или выставочном павильоне. "Трон" - массивное вертящееся офисное кресло - стоял на небольшом возвышении у огромного, во всю стену, окна с сохранившимся, хотя и подёрнутым паутиной трещин стеклом. На возвышение вели две ступеньки. Для меня они превратились в барьер.

Дракула оказался экзальтированным типом, действительно работающим на имидж "вамп". Он был высок, сухощав; и если молочная бледность лица имела, скорей всего, естественное происхождение, то иссиня-черные волосы, склеенные в рекордной высоты "ирокёз", показались мне крашеными. Тёмные и глубокие от природы глаза подчёркивались наложенными на веки серыми тенями. Главарь восседал на "троне", эффектно завернувшись в длинный чёрный плащ, кожаный, с высоким стоячим воротником.