Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

ОН чувствует сильный дух взыгравших гормонов.

Попытка разглядеть обладательницу полового органа. Она оказывается молодой самкой, пока еще не принадлежащей кому-то из самцов. У нее раздувшаяся, гладкая розовая промежность – свидетельство течки. Половой орган смахивает на два набрякших сиреневых баклажана, приклеенных в ее заднице. Ей, должно быть, больно сидеть, говорит себе ОН.

Понятное дело, ей требуется случка, но ему не до того. Прямо так, с утра пораньше – нет уж… Первым делом хорошенько подышать, поесть листочков… Она настойчиво трет свое хозяйство. Приходится ее уважить – рассеянно, предоставив своему половому органу работать за него. ОН еще только приступает к делу, а она уже хватается за соседние ветки, нервно их трясет, хрипло дышит.

Она увлеченно двигается, шумное дыхание перерастает в крик, в протяжное мычание, от которого хочется заткнуть уши – но не прекратить само занятие. Неужели при простой попытке утреннего оплодотворения обязательно всполошить весь лес? Но молодая самка как будто знает, что делает. Видимо, избежав гибели в пещере от лап чудища, она испытала редкий приступ жизненной энергии.

Ах, этот женский пол…

Помещаясь позади нее, он наблюдает, как ее зад меняет цвет. Настоящая радуга: то сиреневая, то ярко-оранжевая! Теперь его партнерша так сильно трясет ветки, что с них сыплются, как мелкие орешки, маленькие белки. На счастье, эти зверьки летучие: в полете они расправляют мембрану между всеми четырьмя конечностями.

Естественно, вся эта возня не могла не возыметь последствий. Появляется молодой самец, трогает его за плечо, провоцирует на единоборство. ОН просит задиру немного потерпеть: сначала надо завершить начатое, а потом ОН примется за него. Но тот насильственно прерывает случку на самом интересном месте, так ему неймется разделаться с соперником.

Два самца готовятся к драке. С мыслью усмирить противника ОН бьет себя кулаками в грудь, поднимает дыбом шерсть, скалит зубы. Может, этого будет достаточно? Нет. Вопреки традиции, требующей сперва взаимного устрашения, он пытается ЕГО укусить.

Тогда ОН хватает свой еще не опавший член и размахивает им, как мечом. Но этот прием не впечатляет противника, наоборот, тот берется за собственный налившийся кровью (после недолгой стимуляции) член и принимает дуэль. Та еще картина: два самца среди ветвей, дерущиеся членами, которые используют то как дубинки, то как кнуты!

Молодая самка, виновница всей этой суматохи, поощряет претендентов визгом. Непонятно, который ей милее. Судя по ее крикам, ей хочется как можно более свирепой схватки. На зрелище сбегается вся стая.

Ударом члена, нанесенным плашмя, ОН едва не отправляет соперника в нокаут. На свое счастье, ОН не жалуется на оснащение. Член соперника – он покороче и не такой задорный – уже готов опасть, а тут еще крики молодой самки, поднимающей его хозяина на смех.

В принципе, ОН уже победил. Но сопернику хочется показать самке свои способности. В нарушение всех правил стаи он кидается в атаку и пытается задушить ЕГО руками. Безумство молодости!

У НЕГО не остается выбора. Чтобы не тратить время и энергию зря, ОН ребром ладони наносит удар по трахее противника. Тот валится как подкошенный. А все преимущества возраста и опыта! С годами узнаешь, как усмирять не в меру разошедшихся.

Молодая самка с раздутой промежностью разражается злобными воплями: ей дуэль показалась слишком скоротечной. Обманута ее жажда зрелища, не менее острая, чем желание быть оплодотворенной. Мало ей спермы, ей подавай кровопролитие!

ОН смотрит на неподвижное тело недавнего врага и испытывает отвращение к самому себе. ОН знает, что у него не было выбора, но ему не нравится, когда его принуждают прибегать к насилию, как будто не существует иных способов убеждения.

Самка снова сует ему под нос свое достояние и тихонько кудахчет. Она готова простить ему короткий бой, если он продолжит начатое до того. ОН разглядывает ее, находит миленькой, чует пряный гормональный дух и снова пристраивается сзади.

Для пущего поощрения она усиленно виляет задом.

Доктор Ван Лисбет оказалась высокой брюнеткой в тонких роговых очках и в хирургической маске. Она продела операционную нить в игольное ушко и погрузила обе руки в трепещущую плоть.

Доктор Соланж Ван Лисбет оперировала в клинике «Мимоза» в парижском предместье Каламар. Когда Исидор Каценберг и Лукреция Немрод увидели ее через стеклянную дверь, хирург, окруженная стайкой ассистентов в лавандовых халатах, копалась в брюхе у толстого усыпленного бородача, обмотанного трубками; одни были вставлены ему в ноздри, другие в вены на руках. Время от времени она протягивала руку и без слов получала тот или иной необходимый никелированный инструмент. Операция близилась к завершению. Хирург зашила на животе кожу – можно было подумать, что человеческое тело закрыли крышкой.