Джек Вэнс - Рассказы

Ландри уныло покачал головой:

— Плакал мой десятимиллионный контракт на Зубане XIV.

Рут тем же тоном ответил:

— Грузовой пакетбот бывает раз в три месяца. Ландри поморщился:

— Три месяца в этой проклятой дыре! Сдохнуть можно!

Они вернулись на станцию.

— Как вы живете тут, не понимаю. Барбара услышала его:

— Живем? Да последние шесть месяцев я каждую минуту на грани истерики. Джим, — она с отвращением ткнула в сторону мужа, — только и занят своими костями, камнями и антенной. Веселенькая у меня компания!

— Может быть, я помогу вам, — легкомысленно предложил Ландри.

— Может быть, — сказала она, бросив на мужа холодный, равнодушный взгляд. И с этими словами, грациозно покачиваясь и таинственно улыбаясь, вышла из комнаты.

Вечером устроили праздничный ужин. Как только голубые лучи солнца исчезли за горизонтом, Барбара и Ландри отнесли стол к озеру и обставили его со всем великолепием, какое только могла обеспечить станция. Не сказав ни слова мужу, Барбара открыла бутыль с бренди, Которой прижимистому Руту хватило бы на целый год, и приготовила кучу бокалов виски с лимонным соком, вишневую настойку и лед.

На открытом воздухе, когда зажгли свечи и на бокалах виски заплясали блестящие искорки, даже Рут повеселел. Воздух был на редкость прохладен, а вокруг раскинулись пески пустыни, белые и чистые, как полотно. Так они сидели и пировали консервированной дичью, грибами и замороженными фруктами, хорошенько накачиваясь рутовским бренди, а через озеро на них из темноты глазели туземцы.

Они постепенно пьянели: Рут, становясь все более сонным и вялым, Ландри — все веселее, а Барбара игривей: настоящая хозяйка, очаровательная и остроумная, от ее хохота звенел и дрожал весь ночной Дикантропус. Они с Ландри поднимали бокалы друг за другом, перебрасываясь шуточками насчет Рута и его потерь. Окончательно осоловев, тот чуть не падал со стула. Наконец, пошатываясь и спотыкаясь, он отправился на станцию.

На столе у озера оплывали свечи, Барбара подливала бренди. Голоса их становились все невнятнее, и, наконец, свечи догорели.

Ах, как хотелось бы продлить время благодатной темноты! Но настало утро, а затем… день молчания и опущенных глаз. Потом другие дни и ночи сменяли друг друга, и происшедшее уже стало обыденностью. А на станции поселилась маленькая гадкая ложь.

Барбара откровенно избегала Рута, и, когда ей случайно приходилось разговаривать с мужем, в голосе звучала плохо скрытая насмешка. Ландри, уверенный, беззаботный, — орел да и только — любил исподтишка наблюдать за ними, в душе потешаясь над сложившейся ситуацией. Рут отгородился стеной спокойствия, разговаривал сдержанным, невозмутимым тоном, ничем не выражая того, что происходило у него в душе.

Было несколько неприятных стычек. Однажды утром, зайдя в ванную комнату, Рут обнаружил, что Ландри бреется его бритвой. С каменным лицом Рут вынул ее из рук Ландри. На мгновение тот замер, потом скривился, чуть не выругавшись.

Рут сумрачно улыбнулся:

— Не злите меня, Ландри. Есть разница между бритвой и женщиной. Бритва моя. это человеческое существо не может быть чьей-то собственностью, а мои личные вещи оставьте в покое.

Ландри поднял брови.

— Парень, да ты чокнулся. — Он отвернулся. — А, пошел ты…

Шли дни, и все оставалось на своих местах, только появилось новое гнетущее ощущение. Все меньше разговоров, неприязнь повисла в воздухе клочьями паутины. Каждый жест, каждое движение носили печать греха, который демонстративно выставляли напоказ.

Рут безнадежно погрузился в свои занятия, рассматривая в микроскоп кости и камни, беспрерывно что-то измеряя и записывая. У Ландри с Барбарой вошли в привычку длинные прогулки по вечерам, как правило, в сторону пирамиды — и неторопливо назад, через спокойную и прохладную пустыню.

Тайна пирамиды вдруг заинтриговала и Ландри. Он даже обратился к Руту.

— Понятия не имею, — сказал Рут. — Ваши догадки стоят ровно столько же, сколько и мои. Единственное, что мне твердо известно, — туземцы не хотят, чтобы кто-нибудь пытался проникнуть в нее.

— Пф, — произнес Ландри, оглядывая пустыню. — Интересно знать, что там внутри. Барбара говорила, что у какого-то туземца вы видели бриллиантовое ожерелье ценой в тысячи долларов.

— Я не строю никаких предположений. — Он заметил, как непроизвольно дернулся рот Ландри и у того задрожали руки. — Лучше не суйтесь в это дело. Я не хочу неприятностей с туземцами. Помните это, Ландри.