Джек Вэнс - Рассказы

Над головой Эрна заполошно заверещала птица-звонарь. Он стрелой кинулся в заросли. Птица парила у него над головой, раскинув чешуйчатые крылья. Окружив кольцом кусты, люди гоняли Эрна взад и вперед, пока, в конце концов, не захватили в плен. Его приволокли в деревню и с торжеством вытолкнули на помост, что-то при этом возбужденно и удивленно выкрикивая. Четверо жрецов, или как они там назывались, окружили Эрна, чтобы провести освидетельствование. Последовал новый взрыв испуганных и изумленных криков. Жрецы остановились в замешательстве, затем, что-то побубнив промеж себя, дали знак женщинам-жрецам. Молот уже был принесен., но не поднят. Из толпы на помост запрыгнул какой-то человек, заспорил со жрецами. Они еще раз подробнейшим образом занялись изучением головы Эрна, перешептываясь между собой. Потом один из них принес нож, а другой крепко стиснул Эрну голову. Ножом провели вдоль всего черепа, сначала по середине левого гребня, потом правого, образуя два приблизительно параллельных надреза. Оранжевая кровь залила Эрну лицо, он сжался и окаменел от боли. Одна из женщин принесла горстку какой-то пакости и втерла ее в рану.

Эрн, набычившись, смотрел исподлобья, ничего не соображая от боли и страха.

Его подвели к будке и затолкали внутрь. Через отверстия будки продели прутья и затянули ремни.

Эрн наблюдал за окончанием церемониала. Трупы расчленили, сварили и съели. Меченные белой краской девочки были построены в колонну вместе со всеми двухгребешковыми детьми. Эрн всегда считал, что принадлежит именно к этой группе Почему же, удивлялся он, тогда его не включили в эту колонну? Почему сначала ему угрожали молотом, а потом поранили ножом? Уму непостижимо!

Девочек и двухгребешковых ребят строем увели через кустарник. Остальные девочки без особых хлопот стали членами общества. Мальчики же сначала прошли предварительную подготовку. Каждый мужчина взял под опеку одного из мальчиков и провел с ним курс обучения. Чему их только не учили: как вести себя в обществе и как завязывать узлы на веревках, как обращаться с оружием и подавать голосом условные сигналы, языку, танцам…

Эрну уделялось совсем мало внимания. Кормили его нерегулярно, от случая к случаю. По неизменному виду вечно хмурого и серого неба невозможно было определить, сколько времени он уже провел в заключении, да, на самом деле, представление о времени как о последовательности конечных промежутков было чуждо сознанию Эрна. Он не впал в апатию и уныние лишь потому, что мог присутствовать при процессе обучения, происходившем в примыкающих кабинках — одногребешковых мальчиков учили языку и правилам поведения. Эрн освоил язык гораздо раньше, чем они, слушая эти уроки; он уже умел немного разговаривать со своими двухгребешковыми приятелями на этом языке в своем далеком прошлом, тихом и безмятежном. Две раны на голове Эрна окончательно зажили, оставив параллельные шрамы зарубцевавшейся кожи. Черные пушистые гребни созрели и как бы пустили побеги, покрывая пухом всю его голову.

Никто из его прежних приятелей не обращал на Эрна никакого внимания. Они до мозга костей прониклись обычаями деревенского быта, и старая жизнь на мелководье слетела с них как шелуха. Наблюдая, как они вышагивают мимо его тюрьмы, Эрн обнаружил, что теперь его бывшие приятели очень отличались от него самого. Они стали тонкими, гибкими, проворными, похожими на высоких точеных ящерок. Сам Эрн был шире и грубее чертами лица, с более крупной головой и жесткой плотной кожей, гораздо темнее, чем у них, цветом. Сейчас он уже был почти такого же роста, как люди, хотя вовсе не такой мускулистый и подвижный — когда возникала необходимость, люди двигались легко и быстро.

Пару раз Эрн, впав в бешенство, хотел разломать прутья своей будки, но за эти выходки его исколотили палкой, тем дело и кончилось, и он отступился от своих бесполезных попыток. Эрн стал вялым и капризным. Будки с обеих сторон использовались теперь только для совокупления, и Эрн наблюдал за происходящим бесстрастно и внимательно.

Наконец будку открыли. Эрн вихрем вылетел оттуда, рассчитывая ошеломить захватчиков и обрести свободу, но его схватили и обвязали веревкой вокруг тела. Не церемонясь, его вывели из деревни.

Люди ничем не выдавали своих намерений. Понукая Эрна пинками, они тащили его через черный кустарник в направлении, известном как Левое Море: как было ясно из названия, море находилось слева от деревни. Извилистая дорога вела в глубь суши, поднимаясь на пригорки и опускаясь в сырые, заболоченные низины, сплошь заросшие черными дендронами.