Юрий Леляков - Четыре круга судьбы

— Ах да, вы прочли… Но успокойтесь: психически больными вас никто не считает! Просто — мы знаем о вас, встречаем вас!

— Нет, я… от неожиданности, — признался «бывший» Лартаяу.

— Боялись, что испугаетесь, да и надо было кому-то квалифицированно пробудить вашу память… Вот и послали — нас, психиатров. Хотя мы — ещё и хронофизики…

…— И вот кто-то верил, что мы это пережили, — сказала «бывшая» Фиар. — Говорил с нами так… А кто-то — смеялся, показывал ещё кому-то…

— И с «теми» так же, — добавил «бывший» Лартаяу. — Кто-то верил, что они…

— Но разве не подло? Ведь те, о ком это — прожили свою жизнь! А мы…

— Подло, конечно, — согласился Кламонтов.

— Но хоть не… то, что придумано — стало частью их реальной жизни? — спросила «бывшая» Фиар.

— И это нельзя полностью исключать. Как ни ужасно…

— Но вот мы сами… Кто мы теперь?..

(Поезд ехал уже среди городских кварталов…

Мелькнули во тьме серые безмолвные громады — или, что «громады», показалось от неожиданности? — каких-то старых домов, будто понижаясь, уходя под откос…

Ещё улица — под мостом, по которому промчались; потом — тупик улицы, и с другой стороны — тоже…)

…— Почему так темно? — обеспокоенно прошептал Кламонтов.

— Не зря выбрали эту ночь, — ответил Вин Барг. — Никто не увидит: как раз выключен свет! Даже в эту эпоху — ещё бывает…

— Но кто мы в этом мире? Что тут делаем? — повторила «бывшая» Фиар. — Что… будем делать?

— И куда едем? — спохватился наконец «бывший» Джантар.

— Да, как вам войти в эту жизнь… — задумался Кламонтов. — Что в ней знаете? Видели — только интернат, где «прождали»…

(И снова недоговорил… Как же — башня, где провели века, ожидая «своей истории»? Или… что реально: башня — или интернат?)

…— Вот туда и поедете, — сказал вдруг Вин Барг. — Он свободен, сейчас — уже не то время! Никто больше надзирать, распоряжаться вами — не будет! И книги, и всё — как было при вас…

— Телепередачи, компьютерная связь, — добавил Кламонтов. — Будете сами разбираться в этой реальности, эпохе… А тут — через город нас пропустят по дальним путям, никто не заметит… Только — не забывайте уже идеи, к которым пришли…

(А поезд — прогрохотал мимо каких-то выросших из тьмы перекрытий. «Дебаркадера», что ли…)

…— Но то… как бы мы? — спросил и «бывший тот» Лартаяу. — Что у нас за имена: Форфатль — двое, Убейпулькетль, Арематль, да ещё Агремхе… а никакие не Арефьевы? Пукельке… тль… кельке-тыль… Будто чукотское? Хотя мы, как я понимаю, не чукчи и не ацтеки? А у тех и звука «ф» — нет…

— Да, вы — русские. Но имена — знаем только так… И будете жить пока здесь, в том же месте. В этой эпохе… Попробуете понять: кто вы на самом деле, кем хотите быть…

— И почему так случилось? — спросила «бывшая та» Фиар.

— Такая история — буквально кричит сквозь пространство! Она сохранилась в целостных образах… Как можно издеваться над ней? А вот — кто-то уловил, ему показалось «неприличным»! И стал играть с автором… И ложь пошла кругами — и исказила судьбы миров! Её приняли за правду… А сам, как понял, что натворил — испугался, стал нагромождать ложь на ложь, искать ещё авторов и имитаторов — порождая новые лживые версии, запутывая всё! И подумайте: как, чем теперь может… это существо искупить содеянное? Он, кто подставлял вместо себя авторов-подростков?

— И… что решили? — спросил «бывший тот» Лартаяу.

— А что тут можно решить? Разве можем мы, разумные существа, придумывать кару за такое? Но — по мирам должны знать…

— И разве он один? — спросила «бывшая та» Фиар. — А кто хотели судить, основываясь на лжи — чем лучше? Он тоже не мог знать, как его поймут!

— В том-то и ужас ситуации…

— Хотя и подлец, конечно — ведь потом должен был соображать, что делает! Лжёт о «неприличном» поведении земного подростка — вправду в другой мир, где с его слов — так представляют Землю! Да, вот и ужас — непонимания… И вас пока спасли — так. Пока будете здесь. А этот…

— Ну, мы видели, — объяснил «бывший тот» Ратона. — Его… прямо переменой ветви вставило туда? На ту «сцену Дома Культуры»? Где, не разбираясь, и выдали прутом по… мочевым местам? И ужас же, если правда, и… Жалеть ли такого? И — что он может искупить? Выродок — но что спросить с него, что может исправить?

— Но… и позор должен быть, — твёрдо ответил «бывший тот» Итагаро. — Вечный позор, по мирам… Хотя вы говорили: свой шанс у каждого… И какой-то — даже у такого? Как представить…