Кристофер Сташеф - Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

Он прислонился спиной к стене, полузакрыв глаза.

— Да, тут ты прав. Да и когда ты неправ?

С чувством внезапной слабости Род начал осознавать, что Том видел в нем больше, чем просто работодателя или фишку в игре.

— Мой жребий ныне связан с тобой, — сказал Том. — Будет ли он у меня или нет, так с чего же мне лицемерить?

— Лицемерить? — вскинул бровь Род. — Весьма напыщенный язык для крестьянина, Большой Том.

Том нетерпеливо отмахнулся.

— Кончай свои игры! Я снял маску, сделай мне милость, сними свою.

Род замер.

Затем медленно улыбнулся.

— Ты быстрей, чем средний медведь, Большой Том. Ты давно понял?

Логайры уставились на них, совершенно сбитые с толку.

Большой Том издал короткий лающий смешок.

— Да с тех пор, мастер, как ты применил ко мне дзю-до!

— А, — поднял брови Род. — Значит, с самого начала? Так вот почему ты добивался места ординарца.

Том лениво улыбнулся.

— По приказу?

Том кивнул.

Род опустил взгляд, изучая цепь на запястье.

— Что ты, мастер?

— Чародей. — Род внутренне содрогнулся, но при данных обстоятельствах это был лучший ответ.

Большой Том сплюнул.

— Игры, мастер, игры! Ты сам сказал кончать с ними! Ты не из советников, или же ты не выкрал бы у них Логайра, и ты не из Дома Хлодвига, или бы я давно знал. Что же ты тогда?

— Чародей, — сказал еще раз Род. — Новый игрок в матче, Большой Том, и тот, кто стоит точно за королевой. X — неизвестный фактор в уравнении советников и Хлодвига, оказавшийся здесь по чистой случайности и совпадению.

— Черта с два! — снова сплюнул Большой Том. — Я не очень-то верю в случайности, мастер. Я знал, что ты поддерживаешь королеву, можно спросить, кто стоит за тобой?

— Странная для пехотинца манера разговаривать со своим лордом, — проворчал Логайр, сердясь.

— Очень странного пехотинца, милорд.

— Да, и с очень странным лордом, — зарычал Большой Том. — Кто стоит за тобой, Род Гэллоуглас?

Род изучил великана, затем пожал плечами. Для Логайров это слово все равно ничего не будет значить, а Том все одно был теперь на его стороне.

— ПОИСК, — ответил он.

Том уставился на него, затем почти шепотом произнес:

— Я думал, они умерли все до последнего. — Он сглотнул и закусил губу. — Э, но ты-то жив. Может быть, ты и дух, но нет, ты живой, или же та ведьма едва ли привязалась бы так к тебе. Я слышал, что вас разогнали после того, как вы победили, но нет, мне следовало бы знать. То была тайна и, может быть, тайна от всех, но ты живой.

— Победили, — нахмурился Род.

И увидел в ответ мрачность от еще большего замешательства. Затем лицо великана прояснилось. Он усмехнулся, откинулся спиной к стене и заржал.

Логайры пялились на него и на Рода поочередно. Род развел руками и покачал головой. Они посмотрели обратно на Тома, вытирающего глаза и испускающего остаточные смешки.

— Хе, хе, теперь я понимаю, теперь, и какой же я был дурак, что не понял этого раньше. Какой твой год, мастер?

— Год? — нахмурился Род. — Тридцать восьмой миновал, а что?

— Нет, нет! — Том нетерпеливо замотал головой. — Из какого ты года?

Рот Рода сформировал округлое безмолвное «О», когда до него дошло.

— Это все-таки была машина времени!

Лицо Большого Тома замерло, когда он уразумел все, что вытекало из сказанного Родом.

— И, — надавил Род, — есть еще одна, спрятанная в этом здании, не так ли?

— Хватит! — отрезал Большой Том, и глаза его стали холодными. — Ты и так уже слишком много знаешь, Род Гэллоуглас.

Страх собрался в животе Рода и пополз по спине, когда он увидел закрадывающееся в глаза Тома холодное низменное убийство.

— Большой Том. — Он прочистил горло и заговорил быстрым просительным монотонным голосом. — Большой Том, твои теперь повернули против тебя, ты не обязан хранить им верность, и все плохое, что они обещали исправить, я тоже могу исправить. Возвратись к ним, и они убьют тебя, я — нет, и ты это знаешь.

Испепеляющий взгляд покинул глаза Тома, огромное тело расслабилось.

— Да, — проговорил Том, — ты снова прав, хотя и не в том смысле, что ты думаешь. Они загнали меня в бутылку только на время, пока не будут совершены великие деяния, но они снова вытащат меня, ибо я слишком дорогостоящий человек, чтобы так легко выбрасывать. Но ты прав — они убьют меня, через год или два или через пять лет, когда моя служба кончится, а я желаю жить.

Род скептически поднял бровь.

— Они не сомневаются в твоей верности?

Большой Том глухо рассмеялся.