Иар Эльтеррус - Дар

После массажа Фэб возвращался в большую квартиру, в которой нужно было работать, до десяти все возились с ремонтом, потом наскоро что-то ели, и ложились спать…

— Собственно, именно про это я и хотел поговорить, — Томанов положил пряник перед собой. — До бесконечности так продолжаться не может. Он вымотал вас, извелся сам. Это никуда не годится.

— Согласен, — кивнул Фэб. — Но я не вижу выхода. Мы и говорили с ним, и просили говорить Илью, Анну. Бесполезно. Его действительно нужно как-то вытаскивать, но я, признаться, уже просто не могу понять, как. И самое печальное, что схема, которую он выстроил, рабочая. Считки это доказывают.

— Пока что мы видим, что считки доказывают только одно — в прошлой инкарнации их двоих что-то очень сильно напугало. Что именно — предстоит выяснить. Я вполне допускаю вариант, что схема всё-таки ошибочна. Но, боюсь, на то, чтобы доказать ошибку, придется потратить много времени.

— Мне тоже так кажется, — согласился Фэб. — И мне за него очень страшно. Федор, он еле ходит. Он с трудом может дойти от квартиры до магазина внизу, он садится по дороге отдохнуть — продавщицы вчера рассказывали, что он просидел на оградке почти полчаса, и что домой ему помог дойти кто-то из этого же магазина.

— Зачем он туда ходит? — удивился Томанов.

— За творогом и черным хлебом — единственное, что он как-то ест. Дома занимается только тем, что ищет госпитали и подает запросы. Или спит. Но спит тоже плохо… в результате почти не спит Скрипач. Не нужно было идти у него на поводу и выписывать его домой так рано.

— Ну хоть какие-то идеи есть?

— Нет, — признался Фэб. — Вообще никаких.

— У меня есть одна. Я попробую вызвать сюда Маден… может быть, с кем-то еще из той ветви семьи. Прошение она подавала, получила отказ, но я не думаю, что она так легко отступится. И я ей помогу. Тем более что официалка заинтересована в том, чтобы Ит работал. Если Маден сможет посодействовать этому, её пропустят.

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Фэб.

— Я очень на это надеюсь. Понимаете… я избегал говорить об этом раньше, но Ит оказался на пересечении очень многих линий в данный момент. Идет война, и я считаю, что прекратить эту войну можно… — Федор Васильевич осекся, кашлянул. — В общем, он один из тех факторов, которые…

— О чем вы говорите? — не понял Фэб.

— Они действительно могут управлять какими-то процессами, они связаны с порталами, они отнюдь не так просты, как думали раньше все, кто с этими проектами работал. Мы все сплоховали, каждый по-своему. И официальная, и сопротивление, и я сам. Мы их недооценили, не сумели понять их значение. И ваше тоже, Фэб. Но, как вы понимаете, чтобы разобраться, нужно действовать. А он…

— А он ломает всем планы, — кивнул Фэб. — Иногда мне кажется, что в чем-то он всё-таки прав.

— В чем?

— Ну, хотя бы в том, что хочет решать сам.

Скрипач вошел в прихожую, сбросил уличные матерчатые тапочки, сунул, не грядя, полотняную самошитую сумку в угол, и произнес в пространство:

— Опять?

— Чего — опять? — спросил Ит с кухни.

— Я тебя просил еще неделю назад о чем?

— Много о чем, — в голосе Ита звучало равнодушие. — На этот раз что?

— Твои гребаные заявки! — рявкнул Скрипач. Прошел в кухню, остановился на пороге. — Зачем?

Ит поднял голову и спокойно посмотрел на Скрипача. Он сидел сейчас возле подоконника, перед ним стояло блюдце с творогом и кусок черного хлеба, посыпанный солью. Скрипач решительно подошел к подоконнику, взял хлеб. Отнес хлеб к раковине, стряхнул в нее большую часть соли, и протянул кусок Иту.

— Вот теперь ешь, — приказал он.

Ит взял у него кусок, придвинул к себе банку с солью, снова посолил, и принялся намазывать на хлеб творог чайной ложкой.

— Без отеков скучно, да? — поддел его Скрипач. — Надо, чтобы морда была с подушку размером? А рука чтобы стала как батон колбасы? Ты издеваешься?

— И не думал даже, — пробормотал Ит с набитым ртом. — Мне просто так вкуснее.

— Ну сожри тогда банку соли целиком, и покончим с этим цирком.

— Иди ты к черту…

— Ты не сказал про заявки, — Скрипач взял вторую табуретку, сел рядом. — Сколько ты подал на этой неделе?

— Кажется, девять, — Ит задумался. — Или десять? Слушай, я не помню уже. Да это и неважно, потому что везде отказали.

— Еще не хватало, чтобы они согласились, — пробормотал Скрипач. — Ит, я тебя который раз прошу — хватит. Пожалуйста, хватит дергать нервы и посторонним людям, и мне, и всем. Ты ходить нормально не можешь, о какой работе речь вообще?