Виктор Каика - Итерация

А дальше предстояла работа, просто требующая времени. Как только они вышли из тени Земли, Герасим включил связь и сразу же связался с ЦУП, и сообщил о своём прибытии. И только убедившись, что всё в порядке, дал команду бортовому компьютеру на остановку всех стабилизирующих положение корабля гироскопов. Всё остальное – разворот, подлёт к МКС, стыковка, прошли в штатном режиме, как говорится, без сучка и задоринки. На Земле хотели, чтобы Герасим как можно меньше времени провёл в невесомости, потому как медикам было крайне важно обследовать состояние космонавта, неиспорченное её губительным воздействием на организм. Перед тем, как отстыковаться от «Фотона», он переместил в отсек корабля «Союз» не только все личные вещи, освобождая жилище для будущих обитателей, но и дубликаты всех чёрных ящиков и носителей информации, хранивших данные и отчёты всего полёта. Посадка спускаемого аппарата прошла успешно.

Два года отсутствовать на Земле, и сразу встать и пойти – это для всех встречающих было сравнимо с чудом. Чтобы разобраться и изучить материалы экспедиции, доставленные с корабля, требовалось время, и подробный доклад отложили пока на неопределённый срок. Решили, что спешить некуда, и лучше дать космонавту полноценно отдохнуть – ведь он два года трудился без выходных. Поэтому, после медицинского освидетельствования, которое показало, что к здоровью космонавта нет никаких вопросов, и хоть сейчас его снова можно отправлять в полёт, Герасим получил заслуженный отпуск и сразу же уехал в северную столицу страны к дяде Грише. А когда, уже находясь в пути, захотел ему позвонить и договориться о встрече, оказалось, что за время его отсутствия мобильный телефон, вернее, аккумуляторная батарея полностью разрядилась и вышла из строя.

– Мда, это не батарейка «Солнышко», – рассмеялся Герасим. – Будем надеяться, что дядя Гриша не обидится, когда я появлюсь на его пороге без предупреждения, – сказал он, по привычке разговаривая вслух с самим собой.

В этот раз, когда Герасим припарковался во дворе своего дома, он не стал сидеть в машине, а сразу вышел из неё, вдыхая запах весны и с удивлением оглядываясь – словно и не было этих двух лет его отсутствия. Будто он был тут ещё вчера. Как и в прошлый раз, Герасим поднялся на свой этаж, не воспользовавшись лифтом, посмотрел на свою квартиру, подошёл к двери дяди Гриши и улыбаясь нажал на звонок. Странно, но дядя Гриша как будто ждал его, потому что буквально через секунду замок щёлкнул и в проёме открывшейся двери появилась его улыбающаяся физиономия.

– Гера! Заходи, дорогой! – обрадовался дядя Гриша, приглашая войти, как всегда пятясь и растворяясь в глубине коридора своей не меняющейся квартиры, затем обнял вошедшего Герасима и со словами. – Гера, бери тапочки и проходи, – побежал на кухню, и Герасим знал, что сейчас дядя Гриша вынесет и поставит на стол две кружки с кефиром и блюдце с чёрным душистым хлебом.

Насладившись угощением, Герасим азартно, но неторопливо, стараясь не упускать мелочей, начал своё повествование и подробнейшим образом обрисовал ситуацию со странным и загадочным зрительным эффектом, наступившим сразу после достижения скорости света, и конечно, рассказал о том, как внезапно и неожиданно время экспедиции сократилось вдвое, с само собой напрашивающимся выводом о том, что Вселенная круглая. Григорий Яковлевич был специалистом по поверхностям, и конечно, поверхность Вселенной не могла его не интересовать. Дядя Гриша слушал очень серьёзно и внимательно, не перебивая, но время от времени что-то молча записывая в своей тетрадке. Когда Герасим рассказ свой закончил, Григорий Яковлевич поднялся и, медленно прохаживаясь по комнате, стал внимательно изучать свои записи. Потом он сказал.

– Гера, начну со зрительного эффекта. Ты очень хорошо и образно его описал, я словно сам увидел происходящее, но может быть у тебя есть видеозапись этого загадочного феномена? Я бы хотел знать, что это за аномалия, она касается лишь восприятия зрительных образов человеком, или же это явление физическое, и его могут фиксировать приборы? Вполне возможно, что это ещё один чудесный обман зрения наподобие фотонов белого цвета или таинственной дорисовки изображения, попадающего на слепое пятно сетчатки глаза.

– Ах, да! Совсем забыл, – сказал Герасим, доставая из кармана флэшку и протягивая её дяде Грише. – Вот, тут фрагмент записи с одной из вращающихся видеокамер, установленных в одном из помещений корабля.