Виктор Каика - Итерация

– Честно говоря, мне даже не хочется возвращаться в это бездушное, извращённое, раздираемое антагонистическими противоречиями общество, в котором весь интерес к человеку обусловлен лишь интересом к его деньгам, – однажды вслух подумал он. – Хотя у меня и нет образа социализма, но ведь прав дядя Гриша, говоря, что это ненормально, когда врач поднимает тост за то, чтобы было больше больных, потому что их болезни – это его заработок. Когда автомеханики пьют за то, чтобы твоя машина ломалась чаще, гробовых дел мастера за то, чтобы люди чаще умирали, а производители огнетушителей – за пожары, иначе все они останутся без работы. А что уже говорить о тех, кто занят на производстве вооружений, неужели они поднимают тосты за войну?! И вообще, идеал капиталиста, чтобы всё выходило из строя сразу после окончания гарантийного срока. По существу, всё это можно назвать тостами за торжество энтропии, а отнюдь не эволюции. Как это всё можно назвать?

Конечно, моя работа не такая, да и дядя Гриша своим трудом приносит пользу человечеству честно и добросовестно. Но сколько же полезной энергии тратится впустую и абсолютно бездарно. Сколько времени и средств расходуется людьми на борьбу с ветряными мельницами. Даже в интернете. Как сказал дядя Гриша, интернет – это не просто отражение жизни, это её продолжение. Одни пишут вирусы, другие антивирусы. Сколько безвозвратно утерянного времени уходит на их выполнение компьютерами, какое бесценное количество операций в секунду выполняют процессоры, крадя их у человечества, сколько миллиардов Джоулей они бесцельно сжигают по всей планете! Эх, а ведь можно было построить такое прекрасное общество… – произнеся такую тираду, Герасим сам себе громко рассмеялся и добавил. – А всё-таки жизнь прекрасна!!

Корабль продолжал торможение, Солнечная система неуклонно приближалась, но даже когда Земля и Солнце были уже в створе, связь установить так и не удалось. Однако Герасим быстро сообразил, что на это существуют как минимум две обосновывающие сложившуюся ситуацию причины. Во-первых, его никто не ждал так рано, а во-вторых, он неожиданно для всех подлетал к плоскости эклиптики совершенно с противоположной стороны, и даже многосекционный комплекс приёмных антенн Земли попросту не мог уловить передаваемые им сообщения, поскольку он был узконаправленного действия и, естественно, замер в ожидании сигналов, идущих с диаметрально противоположной стороны.

Были у Герасима и другие сомнения, ведь неизвестно, что могло произойти за два года его отсутствия на планете, на которой мир делили две цивилизации: одна с загрубевшим лицом звериного оскала, уже слабо напоминающим человеческое – постмодернистского толерантно-либерастического англосаксонского капитализма и вторая с уже начавшем утрачивать облик гомо сапиенса и показывающем не менее острые зубы – консервативного российского капитализма с губительной самоуничтожающейся либерастической экономикой, не поддающейся здравому смыслу, льющей воду на мельницу экономики своего врага. Ведь когда он улетал, их противостояние продолжало нагнетаться.

Поэтому, через какое-то время желание дать о себе знать сошло на нет, он решил, что меры предосторожности будут нелишними и прекратил предпринимать попытки связаться с Землёй, по крайней мере, до выяснения хоть какой-либо обстановки на планете, пока хотя бы не убедится в том, что на орбите всё ещё находится орбитальная станция, и на ней его ждут свои – ведь он прежде всего всё-таки военный лётчик, пилотирующий сверхсекретный межзвёздный корабль.

И вот наступил долгожданный час, когда он увидел не только Землю – всё такую же голубую и совершенно не изменившуюся за два года его отсутствия, но и МКС, которую ему, как всегда, пришлось догонять. При этом, для ЦУП они находились в тени и первыми его заметили космонавты орбитальной станции. «Фотон», под действием замедляющего движение ускорения в 1g остановился на орбите Земли резко, и если бы Герасим пропустил ноль обратного отсчёта, то вовсе бы и не заметил, как корабль стал бы набирать скорость в обратном направлении – он бы даже не дёрнулся и не качнулся, словно бы прошёлся по вершине синусоиды, плавно и незаметно для всего, что было внутри него. Но командир корабля, как всегда, был начеку, и казалось что корабль просто остановился, без всякой инерции, как вкопанный. Вот что значит точность. Однако отсеки сразу же поглотила властительница космоса – госпожа Невесомость.