Виктор Каика - Итерация

– Земля, я Фотон, ориентация корабля произведена, разрешите запуск гироскопов.

– Фотон, я Земля, запуск гироскопов разрешаю, докладывать о готовности с шагом в десять процентов, – прозвучал голос с Земли.

Герасим отдал команду бортовому компьютеру на запуск гироскопов, стабилизирующих положение корабля во всех плоскостях, и показания на мониторе бортового компьютера о значениях частоты вращения гироскопов, а также о накоплении энергии вращения двигателя перестали показывать нули и стали медленно расти. Это должно было занять несколько часов, и Герасим доложил на Землю:

– Земля, я Фотон, запуск гироскопов произведён, наблюдаю показания, доклад по готовности.

Наступила последняя пауза.

В новом корабле была ещё одна особенность, тоже сверхсекретная – это его энергетическая установка. Для обеспечения энергией современных космических аппаратов, в том числе и МКС, используются солнечные батареи. Их научились делать давно и качественно, и они, достигнув за долгие годы практически совершенства, прекрасно справляются со своей функцией, с высоким КПД преобразуя энергию солнечных лучей в электричество. Однако для «Фотона» такой способ снабжения энергией не годился. При постепенном отдалении то Солнца, энергии от нашего светила будет поступать всё меньше и меньше, и не только потому что по законам физики, энергия, приходящаяся на единицу площади, исходящая от точечного источника, обратно пропорциональна квадрату расстояния от оного, но и потому, что по эффекту Доплера спектр солнечного излучения будет смещаться в сторону красного цвета, уменьшая тем самым энергию, переносимую электромагнитными волнами, которая при достижении кораблём скорости в 300 тысяч километров в секунду превратится в ноль – ведь спектр солнечного излучения окончательно сдвинется по шкале частот к нулевой отметке, и свет от солнца вообще перестанет догонять корабль. Поэтому решено было взять с собой своё «Солнце». Принцип действия оставили тот же, просто солнечную батарею обмотали вокруг компактного источника излучения, коим стал урановый стержень – особой разницы, кроме как в отдельных материалах, используемых для поверхностей преобразующих элементов, нет, но получилась прекрасная, надёжная атомная батарейка колоссальной мощности. Её так ласково и назвали – «Солнышко». По предварительным расчётам для «Фотона» мощности этой батарейки хватало с лихвой на несколько десятилетий. Убедиться в этом предстояло уже сейчас.

Герасим сделал последний доклад и ждал команды на старт. Из центра управления полётами объявили минутную готовность, и на экране монитора шёл обратный отсчёт – секунды, сменяя друг друга, приближались к цифре ноль.

Герасим приготовился… «3… 2… 1… 0!», – мысленно произнёс он последние цифры.

Корабль качнулся и медленно стал набирать ускорение свободного падения в сторону, противоположную голубой планете.

– Герасим! Желаю счастливого полёта! – прозвучал голос с Земли.

– Поехали,.. – ответил Герасим и улыбнулся.

Прошло почти четыре месяца со дня старта, точнее 118 дней, 2 часа, 29 минут, а «Фотон» продолжал свой высокий разгон. Для определения скорости в безвоздушном пространстве, датчики, основанные на взаимодействии с потоком встречного воздуха, которые используются в авиации, не годятся, и скорость «Фотона» рассчитывалась бортовым компьютером на основании показаний датчиков ускорения и отсчитываемых точными часами секунд времени, в течении которого это ускорение действовало, с несокрушимой, заложенной в его электронный мозг программистами верой в то, что оно, неумолимое, до сих пор идёт только вперёд.

Сегодня, когда Герасим проснулся и посмотрел на экран монитора, там высвечивалось уже девятизначное и абсолютно невообразимое для человека и тем не менее с каждым мгновением продолжающее увеличиваться значение скорости в 100 миллионов метров в секунду. Но внутри корабля никакой скорости не ощущалось, то есть совсем. Мало того, даже вглядываясь в безгранично глубокую космическую даль, обозримую за стёклами иллюминаторов, казалось, что всё застыло напрочь – будто там была просто картинка – бескрайний, бесконечно Чёрный супрематический квадрат Казимира Малевича с вкраплениями маленьких, ярких и не очень, с разными оттенками от голубого до красного белых точек, подёрнутых в некоторых местах вуалью дымки, которые даже не мерцали, а попытка уловить хоть намёк на какое-то движение напомнила Герасиму время из его детства, когда он пытался уловить движение часовой стрелки, наблюдая за ней через стекло «иллюминатора», оберегающего циферблат будильника. За это время его корабль пролетел 510 миллиардов километров, что составляло всего лишь чуть больше одиннадцати процентов от целевого значения, а связь с Землёй, увы, уже оборвалась.