Владислава Груэ - Самоучка [СИ]

- Первент.

Все, и попались "собачки"!

- Ну привет, - отозвался вожак.

- Убивать идете? - поинтересовался я.

- Не убивать.

- Пограбить?

- Не пограбить.

Я разговариваю и внутренне лихорадочно соображаю. Кто-то поработал с "собаками", плотно поработал. Запрет на раскрытие информации о заказе. Необязательно гипноз, вполне могут просто сильно уважать или бояться своего начальника. Они не могут говорить правду. Но она мне и не нужна, информацию я возьму из любого ответа. Не говорят, какой приказ, но не убить и не пограбить. И что остается? То-то и оно. Ну и кому потребовалось меня пугать? И зачем?!

А еще я жду. Эти двое целенаправленно вышли мне навстречу. Очень точно по времени, чтобы пересечься со мной именно здесь, в безлюдном месте. Это странно, но в переполненной Москве полно безлюдных мест, вот как это, например. Открытое голое пространство, люди их инстинктивно сторонятся. То есть случайно на меня наткнуться не могли. Значит - есть третий. Вел меня от метро и подал сигнал на перехват. И он за спиной. А иначе никак не складывается. Не так-то просто без поддержки перехватить или выследить человека, разве что бежать следом. Но преследователей я бы еще в лесочке засек, а эти вышли навстречу. Есть третий, есть!

- Бейте, - разрешаю я, не дождавшись третьего. - Но цветы поберегите, хорошие цветы.

- Подержи! - заботливо сует цветы вожак в руки волкодаву.

Я облегченно вздыхаю. В цветах железяка, видно по напряжению руки. Навернул бы букетом - и конец, инвалид на всю оставшуюся жизнь. А так цветочки будут беречь, я же попросил... вай!

Лежу на земле, в ушах вата. Это вожак треснул с левой. Лежу, отдыхаю. Вожак старательно пинает в подставленные руки. Больно, но терпимо. Не выполнять приказ "собака" не может, вот и пинает. Экстрим-танцы лежа, полевая практика. Если б и волкодав пинал, было б худо, но его попросили беречь цветы, и он бережет.

Бабах! "Собаки" исчезают, топот ног удаляется с приличной быстротой. Хорошо бегают, с-собаки! А надо мной склоняется прекрасное лицо.

- Я думала, они вас убили!

- Я тоже так думал! - признаюсь я и с кряхтеньем встаю.

Ну, одежда цела и даже условно чиста. В смысле, в мазутные пятна не вляпался, остальное отстираю. Всё меньше трат.

Вчерашняя очаровательная клиентка, тетя зловредной девочки-"баксы", убирает в кобуру пистолет. Она в полевой военной форме без знаков различия, но что-то мне шепчет - офицер, и в немалом звании. То, что юна, этому не противоречит: только до Катастрофы генералами становились к старости, а сейчас девочка из пресс-службы силового ведомства запросто может щеголять погонами полковника, а то и выше. Была бы юна, погоны приложатся. Особо хорошо погоны прилепляются к "чарми". Но моя знакомая не "чарми".

- Повезло, я тут рядом живу! - смеется она, и мое сердце замирает в сладкой истоме.

И я срываюсь. На мгновение, чуть-чуть - но много и не надо.

- Вы только по вечерам работаете? - небрежно спрашивает она. - Загляну. Расскажете про воспитание нехороших девочек, договорились?

Ослепительно улыбается, садится в машину и уезжает. А машина-то - "Таурус". Не машина, зверь на колесах. А я и не заметил, как подъехала. Вообще, кроме хозяйки, ничего не заметил!

Иду к офису, пальцы мелко подрагивают. Не от страха - от волнения. Первый раз в жизни мне обещают свидание. "Она не боится, она сама, я не давил!" - убеждаю себя по дороге - и побеждаю.

А третий "собак" так и не проявился.

Работаю. Первый клиент - "чарми". Только мальчик. Редкость, но не такая уж невозможная. Родители в панике: ах трансвестит, ах гермафродит, ах метросексуал! Во времена Катастрофы это были бы не ужасы-ужасы, а обычные определения, может, даже одобрительные. Но сейчас - разгул вуайеризма, явные гендерные сдвиги сигнализируют о повышенном внимании пациента к сексу, что чревато уголовными статьями. Проще говоря, гей не столько о работе-учебе думает, сколько о том, что он гей. И это правда.

Подросток действительно симпатяшка, а разукрашен, как девочка на "столбиках". Кстати, он тоже на "столбиках", только не женских, пониже. Конечно, он не гермафродит и не трансвестит, и даже не метросексуал, хотя выглядит соответственно. Он обычный "чарми", весьма слабенький, отсюда его тяга к украшательству. Чувствует, что собственных силенок не хватает, вот и восполняет сережками-колечками-одежками. Курточка на нем - дутыш-прозрачка, сквозь нее четко видно прозрачную же запашную рубашечку с кокетливыми рисуночками на плечах, а сквозь рубашку - подкачанное аккуратное тело. М-да. Женщины, наверно, млеют. Но глядят издалека. Век вуайеризма, жестокий и прекрасный.