Рома Ньюман - Психокинетики-2

Волжанский выслушал все, не проронив ни слова. Его трясло от распиравшей обиды и чувства собственной беспомощности.

— Я ваше племя ненавижу, — прошипел Артур. — Вы — кучка уродов, неспособных жить среди людей. Мелкие грызуны, бегающие на задворках общества. — Он резко обернулся и в бешенстве заорал на Германа: — Думаешь, это я остался один?! О, нет! Ты ошибаешься! Ты жестоко ошибаешься! Это вы — ты и тебе подобные фрики — навсегда останетесь одни! Потому что вы жалкие! Моральные и физические аномалии! Ошибка природы! Все в вас вызывает только жалость и отвращение! ПОШЕЛ ТЫ!!!

Волжанский густо сплюнул под колеса инвалидного кресла. Стремительным, потерявшим былую вальяжность шагом он подлетел к Артему и схватился за сеть.

— Ну что, солдатик! Послужишь родине еще разок?!

Сильными рывками он потащил Лапшина к внедорожнику.

Быстро и непринужденно Сергей Кравчук скользил по небу, точно зная, куда необходимо прибыть. Он удерживал под руки Владимира Даниловича. Для своего роста Малахов весил достаточно много, однако Сергей рассчитывал, что за счет высокой скорости они доберутся до места быстрее, чем он устанет. Так и получилось.

С высоты они увидели котлован, заставленный старой строительной техникой, и оранжевый купол, раскинувшийся в самом его центре. Не требовалось быть гением дедукции, чтобы понять очевидное: подобный феномен — результат психокинетической активности Александра.

Чертыхнувшись, Сергей пошел на посадку…

Волжанский упорно волок сеть с Артемом к машине. Герман Песков еще кричал ему в спину что-то обличающее, но Артур уже ни на что не реагировал. У него оставался последний шанс получить хоть какой-то профит в развалившейся партии, и упускать его экс-полковник не собирался.

Необходимо добраться до места встречи с покупателем и предложить неуязвимого воина в обмен на билет из страны, в которой, совершенно очевидно, ему больше нет места. В конце концов, именно такая договоренность была на повестке дня пару лет назад.

Широкая тень накрыла Артура. Задрав голову, он увидел двух человек, плавно спускающихся прямо с неба. Разумеется, Волжанский узнал обоих. Личность младшего брата Александра Кравчука не была для него секретом — в отличие от вполне очевидной способности летать.

Серега мягко поставил Малахова на ноги, приземлился сам. Они оказались аккурат перед Волжанским, преградив тому путь.

Артур в очередной раз бросил сетку с Лапшиным и фыркнул, уткнув руки в бока.

— Да вы, блин, издеваетесь надо мной…

Малахов с интересом посмотрел на молодого человека в инвалидном кресле.

— Эрик?

Песков легонько склонил голову.

— Добрый день, господин профессор.

— Я к брату! — Серега побежал к оранжевому куполу.

Волжанский проследил за ним и кивнул через плечо.

— Ставлю сотку, что младший Кравчук — левитант из «прецедента Анжелики».

Владимир Данилович промолчал.

— Вот холера, — покачал головой Артур. — Я мог бы догадаться… У нас ведь никак не получалось проникнуть в его разум.

— Я никогда не считал тебя своим другом, — заговорил Малахов. — Но даже не предполагал, сколько в тебе лицемерия. Ты врал, глядя в глаза, мухлевал за спиной.

— Да мне плевать, Володь, — равнодушно покачал головой Волжанский. — Я даже рад, что сейчас могу говорить без обиняков. Так что знай: мне плевать на тебя, на него, — кивок в сторону Пескова, — на всех вас, уродов. Вы — просто разменная монета.

Владимир Данилович покачал головой.

— Ради чего?

Артур вскинул брови.

— Ради чего? Ты еще спрашиваешь?! Володя, мы с тобой знаем реальное положение дел. Нам известен второй, скрытый ото всех мир. И чем мы занимаемся? Убираем дерьмо за всяким отребьем… — Он пнул безответного Артема, который к тому моменту совсем потерял возможность шевелить конечностями. — С меня хватит! Я заслуживаю гораздо большего — и я свое заберу!

— Мне тебя не понять…

— Конечно, куда уж тебе! Ты же весь из себя — типа, простой мужичок! В своей вечной ветровочке — господи, как она меня бесит! — Волжанский хитро прищурился. — Только меня тебе не провести, Володя… Ты уже взял шефство над младшим Кравчуком, да? Ведь мы оба знаем, зачем он тебе понадобился на самом деле .

— Когда это случилось, Артур? Когда ты растерял свои принципы?

Волжанский запрокинул голову и рассмеялся — нарочито громко, натужно.

— Ты ждешь откровений?

— Чистосердечное признание смягчит наказание.

— Наказание? Какое еще наказание, старина?