Рома Ньюман - Психокинетики-2

— Куда?

— Есть один человечек. И он страсть как хочет повидаться с Артемом.

— Мы договаривались по-другому! Мы собирались принять его в «Псион»!

— Жизнь частенько вносит коррективы, сынок. Привыкай.

Спиной вперед Волжанский вышел из модуля на улицу, рывком подтянул кокон с Артемом через высокий порог. Песков выехал следом по специальному спуску для инвалидного кресла.

— Я обещал ему место в отряде!

— Что ж, ты явно погорячился.

Волжанский оставил Артема, чтобы достать из серебристой «девятки» защитный саркофаг. Выставив черный ящик на капот, нажал кнопку активации дисплея. Замыленное окошко прояснилось, демонстрируя лежащий внутри артефакт. Артур Валентинович улыбнулся. Это была победа.

Держа «переноску» в одной руке, Волжанский вновь потащил неподвижного Артема — на этот раз в сторону грузового контейнера, за которым стоял черный внедорожник. Герман щелкнул манипулятором инвалидного кресла. Привод загудел. Парень обогнал своего начальника, развернулся и остановился, преграждая путь.

— Артур, хватит! — решительно сказал Песков. — Отпусти его. Я не знаю, что ты мутишь, но парня оставь. Он нужен.

— Вот тут ты, Гера, прав. Он сослужит мне хорошую службу.

Песков упрямо смотрел на Волжанского.

— Ты не собирался прятать артефакт в целях безопасности, — тихо проговорил Герман. — Что ты задумал на самом деле, Артур?

Артур Валентинович поставил «переноску» и выпустил сетку из рук. Выпрямился, переводя дыхание.

— Вот в кого ты такой дотошный, Гера… — Он с некоторым сожалением посмотрел на инвалида. — Да, не собирался. И плевать я хотел на ваши предсказания Армагеддона.

Песков плотно сжал губы.

— Но вот эта хреновина, — Волжанский пнул черный ящик, — и этот кусок мяса… стоят очень дорого. Точнее, ровно столько, сколько я заслуживаю.

— Деньги! — презрительно фыркнул Песков. — Все дело в деньгах?!

— Не-ет, — покачал головой Артур Валентинович. — Есть вещи поважнее миллиардов. Например, статус и власть. И есть люди, готовые заплатить подобную цену.

Песков покачал головой.

— Я не могу поверить… Ты… ты столько говорил нам о цели. О высшей цели, которой следует «Псион». А получается, твоя речь была ничем? Пшиком? Ты просто использовал нас… Предал точно так же, как когда-то Артема!

— О нет, Гера! Я дал вам то, чего никто другой не смог бы дать — причину жить. Ощущение нужности . Без меня вы просто кучка фриков и отщепенцев, абсолютно ненужных этому миру. Не будь меня, вы бы давно передохли где-нибудь в сточной яме или в собственной блевотине — бухие от жалости к себе. Зашуганные, одинокие телепашки… Я даровал вам смысл . Я — ваш гребаный бог.

На лице Германа отчетливо читалось отвращение.

— Ты — лживый кусок дерьма! Я расскажу о тебе всем! «Псион» узнает, чего на самом деле стоит его так называемый «лидер».

Волжанский тяжело вздохнул, с сожалением покачав головой.

— Нет, Гера… не узнает.

Он вытащил из-за пояса «вальтер», навел на парня и нажал спусковой крючок.

Водитель Громова домчал Владимира Даниловича до места назначения быстро. Очень быстро. Правительственные номера и «мигалка» на крыше значительно упрощали движение по дорогам.

«Ауди» затормозила аккурат перед парадным входом в особняк Кравчука. Поблагодарив водилу, Малахов выскочил из салона и поспешно скрылся за массивной дверью.

Первое, что он ощутил, оказавшись в комнате для гостей, — жара. В просторном помещении с распахнутыми настежь окнами, сквозь которые должна бы проникать осенняя свежесть, стояла сорокаградусная жара. К тому времени Серега Кравчук прилично взмок: лоб парня лоснился от обильно выступившего пота.

Александр по-прежнему лежал на просторном диване и сотрясался в сильнейшем ознобе, прижав кулаки к груди. Он таращился вверх ничего не видящими глазами. А прямо над ним, под высоким сводом потолка, постоянно вспыхивали огненные узоры.

Периодически сменяя друг друга, они возникали, несколько секунд шипели, сжигая кислород, и потом исчезали, чтобы уступить место следующему узору. Зрелище было завораживающее.

— Как долго это происходит? — спросил Малахов у Сереги, беспомощно стоявшего возле брата с белым полотенцем в руке.

— Не знаю, — покачал головой парень. — Когда я ложился спать, ничего подобного не было. А с утра уже все горело и полыхало.

— Ясно.

Владимир Данилович критически осмотрел Александра. Тот дышал прерывисто и часто, сотрясаясь в судорогах. Высоко над ним возник очередной огненный символ, сменив предыдущий. Произведения пирокинетического искусства не были велики по размеру — приблизительно с надувной шарик.