Андрей Дмитрук - Смертеплаватели

Любящая не меня…

— Будь завтра у меня в восемь утра. Одежда попроще, как для вылазки за город.

У меня достаёт сил пошутить:

— Для вылазки? Так, может быть, еще «Смит энд Вессон» и пару лошадей?…

Нет, шутить она не хочет. Всё серьёзно, как эти разрушительные поцелуи. «Завтра в восемь», ставит твёрдую точку Крис — и уходит, не оглядываясь, свистя шёлком. Сквозь стекла отупело слушаю рёв большого водопада, затем трубный клич изюбря — звуки, мало подходящие для мегаполиса. Не иначе, как добрая компания, не дождавшись нас, включила телевит, окружив себя фантомной средой какого-нибудь заповедного уголка мира. Что ж, это нормально для вечеринки…

Вечер был похож на многие и многие, одинаковые, точно пули в обойме. Барак собраний со стенами, сплетёнными из бамбука, со знаменем и портретом Вождя в торце; на земляном полу, боясь шевельнуться, рядами сидят на корточках люди. Все они босы, стрижены наголо — и мужчины, и женщины; все в синих запылённых штанах и рубахах. Люди смертельно устали, они пошатываются, слипаются их веки: позади рабочий день, длившийся с рассвета, а скоро уже полночь. Но, задремав на секунду, в ужасе вскидывается человек… а рядом уже стоит, похлопывая себя дубинкой по ладони, внимательный юнец-надсмотрщик.

Заученно-звонкий голос Чей Варин вибрировал в ушах:

— …И тогда товарищи Пол Пот, Иенг Сари и Кхиеу Самфан решили выведать все замыслы коварного врага. Они отправились на Запад, во Францию, страну жестоких колонизаторов. Там, под видом обычных студентов, они стали мужественными разведчиками и изучили все империалистические хитрости. Затем товарищи Пол Пот, Иенг Сари и Кхиеу Самфан вернулись на родину. Здесь они возглавили борьбу Кхмерской народно-революционной партии против французских колонизаторов и изгнали их из страны. Но международная реакция не успокоилась, она продолжала наводнять страну своими агентами, создавать «пятую колонну». И вот, покончив с внешним врагом, товарищи Пол Пот, Иенг Сари и Кхиеу Самфан вступили в решительную схватку с бандой наёмников американского империализма и советского социал-империализма, окопавшихся в руководстве партии…

Лишь два табурета стояло в бараке: их занимали, сидя позади всех, начальник коммуны Тан Кхим Тай и районный комиссар Санг Пхи. Тан нет-нет, да и косился на грозного гостя: как реагирует?… Но неподвижным, словно у деревянной статуи, было лицо представителя «ангка».

Вслед за политучёбой настал черёд критики и самокритики. Из последних сил держались воспитуемые, щипали себя втихомолку до крови, — а ведь следовало ещё выдумывать всё новые собственные грехи и вспоминать чужие…

Начали вроде бы неплохо. Старик Ло, бывший преподаватель физики, принялся было винить себя в нечистом влечении к юношам и в том, что он однажды увлекся буржуазно-идеалистической теорией «Большого Взрыва»; затем Ло выдал своего соседа по бараку, ухитрившегося дважды получить обеденную порцию риса. Отличилась также Нуай Вань, жена казнённого врача: со слезами на глазах она рассказывала, как её муж в госпитале по прямому заданию КГБ и ЦРУ вводил больным яд вместо антибиотиков, а она, Нуай, подменяла для этого ампулы…

Но прочие члены коммуны, бывшие и до революции 1975-го простыми рисоводами, каялись скучно и бестолково. Один, с кашей во рту, кривоногий и побитый оспой мужик по имени Ван, нёс такую чушь, — он-де хотел пробраться в столицу и вырыть ловчую яму перед домом Вождя, — что даже мальчик-чернорубашечник едва подавил смех…

Когда окончился час перевоспитания и люди разбрелись по своим баракам, чтобы упасть на циновки и забыться до четырёх утра, Санг Пхи вызвал Тана во двор и стал ходить с ним взад-вперёд вдоль стены. Скоро молодой начкоммуны, обливаясь холодным потом, почувствовал себя буквально распятым, прибитым к этой плетёной стене…

— Почему у тебя главная докладчица — интеллигентка? — равнодушно спрашивал комиссар, но Тан ощущал степень его раздражения. — Кто кого должен учить, крестьянин — прогнивших буржуазных грамотеев, или наоборот? Назначь докладчиком рисовода. Пусть зазубривает на слух, с твоих слов, даже если придется изломать об него сотню палок!

— Боюсь, товарищ, что здесь не поможет и зубрёжка, — осмелился вставить Тан. — Какой-нибудь тупица, вроде этого рябого Вана, по глупости переврёт самые простые вещи, и…