К Каргилл - Ржавое море

Я никогда не знала этого трудобота, никогда его не встречала. Он здесь появился недавно, вероятно, сбежал с северо-запада. Ситуация там складывалась ужасная, поэтому нет ничего удивительного в том, что беженцы забирались так далеко на восток. К несчастью для этого гражданина, он забрался слишком далеко.

Снаружи до меня донесся шелест покрышек по земле и звук затихающего электродвигателя. Чтобы добраться до своей позиции у меня оставалось несколько секунд.

Я прошла по скрипящему стеклу, обломкам и бетонным осколкам, направляясь в укромное местечко в магазине неподалеку. Вход в него преграждала охранная решетка, в которой кто-то прорезал газовым резаком дыру в человеческий рост. К самой дыре был придвинут опрокинутый стол, дабы никто не смог пролезть внутрь. Пробираться внутрь пришлось с осторожностью, избегая острых краёв решетки, которые могли зацепить и порвать торчащий наружу провод.

Однако с этого места открывался отличный вид на эскалатор, а огромное зеркало отлично скрывало от посторонних глаз. Я могла видеть, как они поднимаются, но они смогли бы заметить меня только, если бы знали, куда смотреть. Я лежала без движения прямо у охранной решетки и ждала их появления, прислушивалась к доносившимся снизу звукам, держа палец поверх спускового крючка, готовая в любой момент занять позицию и выстрелить.

Как и у меня, под их ногами хрустело стекло. Я попыталась вычислить их количество, но стекло хрустело так громко и я быстро сбилась. Сколько их? Трое? Четверо? Может, шестеро? Для подобных расчетов алгоритма нет. Я сделала закладку в голове, чтобы потом поработать над этим вопросом в программном коде. Если оно будет это «потом».

Шаги стихли, лишь тихо шуршало стекло под их тяжелыми корпусами.

— Громила? — раздался неожиданно мягкий голос. Это ничего не значило. Мягкий тон голоса почти никогда не означал ничего хорошего. — Громила? — снова спросил бот.

Я посмотрела вниз, на разбитую модель «Т». Не желая издавать ни звука, я мысленно спросила его «Это ты, что ли?». Тот ответил мне пустым безжизненным взглядом разбитых глаз.

— Ему кранты, — произнес мягкий голос. — Хрупкая его завалила. Отключила.

«Хрупкая его завалила». Чёрт. Они знали, кто я. Знали, кто я, блядь. Всё это с самого начала было подставой.

Нет ничего более деморализующего, чем то, что желающий убить тебя, знал тебя по наименованию.

Я уже практически точно знала, кому принадлежал этот мягкий журчащий голос. Подобные голосовые модули создавались исключительно для того, чтобы работать с людьми. И ставились эти модули только на четыре модели, и одной из них была симуляционная модель помощника.

Это был мой голос, только мужской. «Авторитарная настройка». Для работы в государственных организациях или общения с ветеранами.

Я знала одну такую старую модель HS-68 по наименованию Торговец. Злобный чувак. Умелый, коварный, опасный в любом проявлении. Во мне работали те же детали, что и в нём. Точно такие же резисторы, транзисторы и платы. Я была для него дороже, чем все остальные боты вокруг вместе взятые.

Мы держались на расстоянии друг от друга, стараясь, при этом, не выпускать друг друга из вида, но раньше он никогда не начинал первым. Это точно был Торговец, и раз уж он за меня взялся, мне конец. Один на один я бы с ним, может и справилась бы, но с подмогой на его стороне шансов у меня не было.

Звук хрустящего стекла прекратился, послышалось клацанье металла о металл. Их было двое, нет, трое. Никаких сомнений, они знали, где валялся упомянутый Громила. Им нужно было удостовериться, что всё именно так, как они и предполагали. И лежал он в непосредственной близости от меня. Смысла скрываться не было.

Я швырнула голову трудобота вперед, с таким расчетом, чтобы она улетела в самый низ, на стёкла. Звук удара о ковёр из осколков был похож на взрыв петарды в консервной банке, эхом разносясь по зданию, когда его перекрыл шум беспорядочной стрельбы.

— Эй, эй, эй, эй, эй! — закричал мягкий голос, ещё более мягкий, чем обычно. Даже в возбужденном состоянии он звучал спокойно и невозмутимо. — Замерли. Замерли все! Чем вы, блядь, вообще думаете? Она никогда не станет взрывать меня!

— А чем мы, блядь, по-твоему, думаем, Торговец? Мы не хотим, чтобы тот, кто завалил Громилу, стрелял по нам!

Твою мать. Торговец. Блядь, блядь, блядь, сука, ёбаный в рот.

Но что за дурачков он подписал с собой? У Торговца никогда не было своей команды. И в браконьерстве он раньше замечен не был. Он был обычным странником, каннибалом, как и я. Странно это всё.