Валентин Франчич: Безумный лама

С ростом культуры, с последними достижениями в технике передвижения и человеческое время сделалось конкретнее, ценнее, короче. То, на что двести или триста лет назад потребовалось бы, по крайней мере, несколько часов, выполнялось теперь в несколько минут. В прошлом, когда пароходы и поезда старой конструкции являлись единственными факторами передвижения, маршрут Петроград — Вальпарайзо совершался в несколько недель; теперь же — в несколько дней. Понятно поэтому, какая досада охватила Одинцова, когда, приехав на «Западную платформу», он не застал срочного пассажирского аэроплана, который за минуту до его прибытия поднялся на воздух и казался теперь на фоне ночного неба огненной точкой. До отлета следующего оставалось десять минут, но эти десять минут показались Одинцову почти вечностью. Он пришел в ресторан и, сев за столик, заказал бутылку вина. В большом зале, ярко освещенном электричеством, сидела и ходила самая пестрая интернациональная публика. Тут были туристы всех национальностей: коммивояжеры, купцы, чиновники, артисты, комиссионеры, военные. Одинцов пил вино стакан за стаканом, бегло взглядывал на своих соседей, изредка вынимая из жилетного кармана золотые часы. Оставалось всего три минуты до отлета аэроплана № 2375, когда Одинцов, допив последний стаканчик вина, встал, чтобы расплатиться. В тот момент, когда он получал сдачу, взгляд его случайно упал на господина за соседним столиком, в свою очередь расплачивавшегося с официантом. Взгляды их встретились и… Одинцов узнал лакея инженера Пальцева, того самого, который несколько дней назад открыл ему дверь. Но теперь это был солидный, элегантно одетый господин, с барской небрежностью говоривший с официантом и оставивший последнему крупные чаевые. Господин, так походивший на упомянутого лакея, спокойно выдержал взгляд Одинцова, взял ручной саквояж и, не торопясь, отправился к выходу на платформу. Одинцов пошел следом и, к удивленно своему, видел, что господин сел в тот же аэроплан, в котором должен был лететь и он. Это обстоятельство его заинтересовало. На воздушных кораблях того времени находилось от десяти до пятнадцати кают для пассажиров, ресторан, библиотека и музыкальный салон; все это было сооружено из алюминия — наиболее легкого и в то же время прочного металла. В движение они приводились десятью, или более, моторами, в тысячу лошадиных сил каждый, и были снабжены громадным пропеллером, шум которого поглощался особым звукопоглощателем. Одинцов вошел в каюту № 6, нашел свое место и сел. Он огляделся, но среди его соседей по каюте странного господина не оказалось. Впрочем, Одинцов о нем скоро забыл и сосредоточил все свои мысли на ближайшем будущем. На перроне послышалась возня, взволнованные голоса — обычные признаки скорого отлета, и в каюту, где сидел Одинцов, ввалился, пыхтя и отдуваясь, грузный, краснощекий толстяк и торжествующе, обращаясь ко всем, сказал:

— Все-таки поспел! Черт подери, это была гонка!

Толстяк сел против Одинцова. В этот момент раздался легкий толчок, заглушенная работа моторов — и аэроплан отделился от платформы.

Одинцов посмотрел в окно и увидел под собой залитый огнями, кишащий людьми Петроград. Вот промелькнули древний Исаакий, огромная бронзовая фигура знаменитого авиатора с электрическим факелом в руке на берегу Невы, Адмиралтейская игла — и через минуту море огней, храмы, музеи, министерства, памятники, как призраки, растаяли в отдалении. Аэроплан мчался с страшной быстротой над бесконечными равнинами и лесами. Вот вспыхнул первый маяк с указанием пройденного расстояния, потом пролетел мимо ярко освещенный аэроплан «Вест-Индской Комп.», а там дальше снова потянулась бесконечная равнина, леса, однообразие которых слегка скрашивалось огненными маяками.

Одинцову надоело смотреть, он закурил сигару и с любопытством начал разглядывать своих спутников. В это время толстяк, которому, очевидно, было очень скучно, приятно улыбнулся и спросил:

— Далеко изволите ехать?

— Нет.

— Куда же именно?

Одинцов с некоторым удивлением посмотрел на любопытного и нехотя ответил:

— В Америку.

— В Южную или Северную?

— В Южную…

— В Южную?! Да уж не в Вальпарайзо ли вы едете?! — воскликнул неугомонный болтун, впиваясь своими маленькими рачьими глазками в Одинцова. — И я туда же. Такое совпадение! Позвольте представиться: Безменов, фабрикант.

Через несколько минут толстяк [1] Через несколько минут толстяк… — В оригинале явная опечатка: «холостяк», очевидно, вызванная ошибочным прочтением рукописи при наборе. окончательно овладел его вниманием — и поволок Одинцова на буксире в ресторан, где заказал вино на двоих, продолжал все время сыпать словами, как горохом.