— Что?!.. — воскликнул Прейс, вскакивая, — вы изобрели машину мудрости?!
— Вот именно машину мудрости, — вы хорошо выразились, — так и буду теперь называть мой аппарат — «машиной мудрости».
— Но ведь это нелепость, — вышел из себя Альберт Иванович: — в XXV веке таких вещей не изобретают.
— Вы убедитесь, если выслушаете меня до конца, — спокойно возразил старичок.
— Хорошо; продолжайте.
— Мысль есть не что иное, как движение, которое возникает в нашем мозгу, когда мы получаем то или другое впечатление извне. Мысли обладают различной интенсивностью и формой. Простейшая элементарная форма мысли — образы — благодаря логическому свойству нашего сознания автоматически группируются в однородные категории. Не так ли? К сожалению, идеальный логический синтез является достоянием, пока, великих людей, людей с громадной памятью и воображением.
С изобретением моего аппарата каждый может мыслить не хуже, например, Канта или Спинозы.
Как бы ни слабо было логическое свойство ума в так называемых глупцах, как бы ни микроскопически, мизерны были их память и воображение, всякий предмет, всякое впечатление, вызывая в их сознании движение, остается в нем навсегда. И вот, когда такому глупцу потребуется иметь о чем-нибудь верное, универсальное суждение, ему стоит только нажать особую кнопку в моем аппарате и мельчайшие движения мыслительного процесса, не могущие достигнуть его слабого сознания, целиком будут восприняты моим аппаратом, классифицированы по категориям и занесены на особый лист в виде оригинальных знаков.
Таким образом, даже дурак сможет создать что-нибудь поражающее по глубине и сил мысли.
Я пришел к вам с предложением купить чертежи и изготовить по ним то или иное количество аппаратов. Можете быть покойны: доход от продажи «машин мудрости» будет грандиозный, и вы менее чем в месяц не только оправдаете расходы, но наживете колоссальные проценты. Что касается суммы, которую я хотел бы получить за право распространения и производства моего изобретения, то я скромен — я продам его вам всего за пятьдесят тысяч…
— Но чем вы гарантируете меня, что ваши аппараты соответствуют их назначению?
— О, за этим дело не станет. У меня есть дома модель, и если…
— Времени у меня достаточно, — перебил его Прейс и, позвонив, приказал шоферу подать автомобиль.
* * *
Заслуженный психиатр профессор Пехтерев, автор многочисленных ученых трудов, совершал свой обычный утренний моцион, когда из подъезда одной из крупнейших газет бомбой вылетел первый газетчик и помчался по Невскому, бешено крича:
— «Сынсацыя». Изобретена машина мудрости. Нет глупых.
За ним вылетел второй, третий, четвертый, и скоро весь благоустроенный Невский XXV века кишел газетчиками, певшими на разные голоса:
— «Сынсацыя». Изобретена машина мудрости. Нет больше глупых.
Профессор первое мгновение подумал было о массовом помешательстве и даже невольно по старой привычке вспомнил примеры массовых психических заболеваний в истории, но все-таки не выдержал и купил газету.
На первой странице жирным шрифтом стояло:
Чудо XXV века
«Редакция получила сведения о новом изобретении известного уже ученому миру Белкова. Это так называемая „машина мудрости“ и т. д.
По слухам, известный миллионер-биржевик Прейс, недавно потерявший половину своего состояния благодаря закрытию пушечных заводов, занялся изготовлением этих машин».
Профессор дочитал, с недоумением посмотрел вокруг себя, словно ища кого-нибудь, кому мог бы вылить бушевавшие в груди чувства и, не заметив никого, кроме городового, направился к тому.
— Послушайте, — обратился психиатр, — что же это такое?
— Что? — строго спросил городовой.
Профессор указал на заметку, — городовой прочел, взглянул на Пехтерева, и вдруг оба разразились таким хохотом, что перебегавшая в это время улицу кошка в ужасе бросилась к водосточной трубе и стрелой взмыла по ней на крышу Императорской библиотеки.
А через несколько часов весь Петроград хохотал так, как не хохотал за семь столетий своего существования.
Между тем дело у Прейса и Белкова кипело и, месяц спустя, несколько тысяч «машин», изготовленных на собственном заводе Альберта Ивановича под руководством самого Белкова, поступило в продажу.
Несмотря на высокую стоимость — экземпляр — пять тысяч рублей, спрос превзошел самые смелые ожидания, и в несколько дней все количество было распродано.
Читать дальше