Жан Рено - Подводный город

Потом он спрятался на некоторое время под скалу и, хотя тело его было густо смазано вазелином на случай ныряния, он стучал зубами от холода.

Ровно в полночь он покинул косу и через поле направился к римской дороге. Трудно было идти во мраке по булыжникам. И он едва смел светить себе электрическим фонариком. Наконец, он добрался до самого края дороги и тут нашел своих помощников.

Море так ревело, что он должен был закричать им в уши.

— Какая глубина? Вы мерили?

— Быстро мелеет. Пройти несколько туазов, и будет всего шесть метров глубины.

Вскоре барка поплыла. Ветер дул с берега. Все благоприятствовало. Сделав пятьсот метров, бретонцы опустили специальные якоря о четырех зубцах; барка достигла возможной неподвижности.

— Что ж, мосье, если вам угодно, ныряйте! — закричали ему.

Морис стал надевать пробочную фуфайку.

Один бретонец развернул веревочную лестницу и погрузил ее в море. Другой надел на голову Мориса сферический шлем с трубкой для воздуха и с сигнальными веревками.

Размышлять было нечего, хотя было страшно. Риск был громадный. Это читалось в глазах суровых рыбаков. Морис переступил борт, окунулся в кипящую волну и исчез.

Лестница тихо качалась. Но через несколько метров полная тишина окружила Мориса. Зато страшный холод терзал его. Он нажал кнопку электрической лампочки, висевшей у него на поясе, и сноп мутного света вытянулся перед ним в воде.

Нога его коснулась склизкого дна. В ушах шумело. Мучительно было дышать. Перед глазами стали прыгать фиолетовые, белые и красные огоньки. Но он преодолел первые мучительные впечатления, сделал несколько шагов вперед и наткнулся на дом. Дом вроде тех, какие он видел в Помпее. Низкий, квадратный, с плоской крышей.

Направив фонарь в другую сторону, он увидел другой дом, третий, четвертый. Право, это была вторая Помпея! Перед Морисом лежала улица, и дома были занесены наполовину песком.

Морис открыл Ис, стоцерковный город, легендарный город короля Гральона!

Он кричал от радости, от энтузиазма, от гордости… Но где же столб?

Морис мог ходить только в районе пятидесяти метров. Улица была, очевидно, продолжением римской дороги, но столба не было.

Морис дернул за веревку, и его вытащили.

Когда он, весь еще трепеща, рассказал бретонцам о находке, они слушали его с разинутыми ртами и с испуганными глазами.

— Надо поставить лодку в другом месте, — сказал Морис, и якоря были подняты и затем брошены по его указанию.

Морис снова спустился и попал прямо на перистиль церкви. Она была уже наполовину разрушена, но архитектурные линии были благородны. Где коленопреклоненно молились бретонцы четвертого века, ползли водоросли. Виднелся огромный колокол. Может быть, он звонит по ночам, как утверждали крестьяне? Может быть, это была базилика, выстроенная святым Кемпером?

Морис справился с компасом, пошел по направлению к берегу и очутился под огромным портиком между двумя столбами. С радостью стал он ощупывать тот, который стоял направо, если идти от берега, и над своей головой нашел углубление. Жадно погрузив туда руки, он вынул металлический ящик современной работы. Сердце его чуть не лопнуло. Красота потонувшего города больше не пленяла его. Он бросился к лестнице. Наконец-то!

Морис испытывал величайшее блаженство. Но на барке его изумила поспешность, с какой помощники сняли с него шлем.

— Скорее, мосье. Люди, которые на керосиновой лодке, нас ищут. Взгляните-ка!

Морис, в тяжелом костюме и в сапогах с свинцовыми подошвами, едва мог повернуться, подобно рыбе, выхваченной из родной стихии. Вдали он увидел быстро перемещавшийся электрический свет.

— Да, мосье! Они уже проезжали мимо нас и не заметили, направившись в открытое море, а теперь возвращаются… Ложись, ребята!

Все легли на дно лодки. Морис тоже лег. Он ни о чем не думал, так он был полон впечатлениями и потрясешь. Он с силой сжимал в руках драгоценный ящик. Была минута, когда он открыл его и пощупал в полусгнившей вате гладкие и тонкие камни.

Послышалось клохтанье мотора. Электричество осветило барку. Совсем близко раздались восклицания. Морис поднялся. Лодка крюками захватила барку. Мак Зидлей держал прожектор и прямо направил в лицо Мориса сноп осветительного света.

Морис зажмурился, руки у него ослабели, и бандит без труда вырвал у него ящик с бриллиантами.

— Живо! Снять крючья! Дело сделано!

Мотор опять запыхтел. Уже лодка была далеко, и прожектор потух.