Сергей Рублёв - Начало тьмы

Кутюрф между тем не терял времени — присев перед хозяином этого помещения, он вытащил из кармана плоский диск, одновременно другой рукой прилепив к горлу серебристый лепесток ларингофона. И вот он уже во всеоружии современной техники — на голове, как и у Отари, надет коммуникатор. Старик взирал на все эти манипуляции с глубочайшим равнодушием, пока из диска не раздался царапающий звук: «Здравствуй, почтенный Ому», — сразу же ожил приемник в ухе координатора. Перевод звучал синхронно, Отари даже не расслышал, что сказал Кутюрф.

— Эта штука говорит? — оживился старик, протянув руку к диску.

— Да, с ее помощью я могу говорить на твоем языке, — пояснил Кутюрф, деликатно убирая диск подальше от собеседника.

— А-а… — старик сразу видимый интерес к игрушке. Отари уже замечал, как чутко реагирует Уном даже на невысказанные желания. Этот плониец не уступал ему.

— Войдя сюда, ты нарушил запрет… — синтезированный голос переводчика передал мертвую статичность интонации.

— Разве нельзя сделать исключения?

— Оно уже сделано, я порицаю намерение, а не поступок…

— Наши намерения честны.

— Ты тоже хотел прийти? — Отари не сразу понял, что вопрос к нему. Прокашлявшись, он ответил неуверенно:

— Я… не знал, куда иду…

— Тогда почему ты говоришь «мы»? — обратился опять к этнографу старик. Он как-то незаметно взял бразды в свои руки.

— Я имел в виду всех нас — людей…

— Людей нет, — резко перебил плониец, — я слышал только о двух пришельцах, ставших сущими.

Со стороны это напоминало перебранку — два скрипучих голоса перебивали друг друга, как будто состязаясь в скорости ответов. Потом наступила пауза, словно соперники договорились о передышке. Первым нарушил молчание человек:

— Я надеялся узнать от тебя историю твоего народа… Я слышал, что ты превосходишь мудростью всех, и помнишь многое из того, что было до начала Ожидания.

Старик сидел неподвижно, уставившись в одну точку, огонь очага мерцал в его глазах.

— Я жил долго, слишком… — наконец, проговорил он, опустив морщинистые веки, — И я остался один…

— Ты единственный из стариков племени. Почему?

— Мрог.

Переводчик произнес это слово буквально, только приспособив для человеческой гортани. Это означало, что для него нет соответствующего понятия. Отари почувствовал, как напрягся этнограф… Значит, это важно? Сам он пока что понимал мало. Манера плонийцев не признавать существования того или другого была уже знакома, но от этого не менее загадочна.

— Что такое мрог?

— Это то, что не мир. Его нет, пока мы есть… По-другому это Великий Иной.

— Это смерть?

— Нет.

— Может, это океан?

Старик долго слушал перевод. Потом покачал головой — Отари показалось, что в глазах его мелькнула усмешка:

— Никто не знает, что такое мрог, — лаконично ответил он. Откинувшись на спину, он закрыл глаза и, казалось, заснул. Огорченный этнограф начал собирать свои причиндалы. Отари чуть не рассмеялся, глядя на его лицо — такая искренняя обида была написана на нем.

— Что, лишили сладкого? — пробормотал он. Кутюрф только безнадежно махнул рукой и пошел к выходу.

…Ночное небо начинало сереть, когда они вышли из лабиринта деревни. До этих пор координатор молчал, ожидая, пока у его спутника не уляжется раздражение. Сняв ненужные инфракрасные очки, он с наслаждением потянулся — давала себя знать привычка к земным суткам. Кутюрф обратил на это внимание:

— Что, в сон потянуло? Не советую — лучше сразу привыкать.

— Пожалуй… Ну как, объясните, что тут произошло?

Жюль облегченно рассмеялся:

— Да ну… Такой случай — ведь в первый раз удалось найти действительно старого туземца… Не поверите — все в этой деревне примерно одного возраста! Я сначала не поверил, когда прочел отчет второй экспедиции — там еще были биологи…

Отари кивнул — в нормальных экспедициях освоителей были специалисты во всех областях. Жюль продолжал:

— А потом я приехал сюда и убедился — не врут. Во всех поселениях острова живут представители одного поколения.

Ило вспомнил, как его поразило полное отсутствие детей в деревне. Стариков, значит, тоже нет… Любопытно! И он с новым интересом спросил:

— Но откуда же взялись эти? Может, в их обычаях съедать родителей?

— Ну-у… Эка хватили! Это самое мирное племя галактики — у них даже нет понятия такого — убийства!

Знакомо — чего только нет у этого племени. Ни возраста, ни стариков, ни детей… Океана не существует, людей тоже. Что еще у них отсутствует? Зато у них есть какой-то мрог.