Сергей Рублёв - Начало тьмы

…В последующие два часа Отари выяснил очень многое, но среди этого, к сожалению, очень мало приятного для себя. Ходивший за ним тенью Уном только испуганно закрывал ладонями уши, когда ругань доходила до точки кипения. Координатор по очереди разругался со старшим диспетчером, инженером безопасности и главой программистов — всей управленческой группой Бронтома. Делал он это сознательно, а не от плохого характера — следовало сразу оставить в памяти след своего появления. Испортить отношения с гран-эрмиером он не боялся — судя по характеру, тот вряд ли прислушивается к чужому мнению. Подумав, Ило решил пройтись по эрмиерам станций — в конце концов, у них были права капитанов. Но ничего полезного, кроме знания названий баз, он не приобрел. Те семь начальников, с которыми он говорил, знать ничего не знали о нем и с подозрительным однообразием предлагали обратиться к главному — обозленный координатор в конце концов сам предложил последнему обратиться к такой-то матери, на этом и закончив переговоры.

…Переводя дух после утомительных перебранок, Отари решил, что на сегодня, пожалуй, хватит. Солнце докатилось почти до горизонта — короткий плонийский день подходил к концу. Сидя на крыльце своего дома, он уплетал дежурный обед, приготовленный кухонным комбайном, и пытался угостить Унома. Тот деликатно отказывался.

— …Так, значит — самолета нам не дали, — говорил Отари, загибая пальцы на руке, — да и зачем мне он. Вездехода тоже не дали — черт с ним! Не дали ничего водоплавающего, не говоря уже о космическом боте. Хорошо, что ноги оставили! — сардонически усмехнулся он, — Да только по воде ногами не пойдешь — я ведь не святой…

— Ч… человек… Жюль… — неожиданно проскрипел Уном, как-то особенно нехотя повернувшись. Отари непонимающе вскинул взгляд:

— Жюль Кутюрф?

— Да. Он… — тут Уном запнулся, но продолжил, пересиливая себя, — он — есть… у него есть…

— Лодка?

— Да! — как груз с плеч скинул тот и замолчал, отвернувшись. Отари оценил его жертву — необъяснимое отвращение к океану достаточно глубоко укоренилось в натуре плонийца. А новость была важной — оказывается, не весь транспорт принадлежит экспедиции!

— А ведь нам надо в деревню, — объявил Отари, стряхнув крошки подбежавшему механическому уборщику, — ты не против?

— Пойдем… — без энтузиазма отозвался Уном. Он, кажется, захандрил. Ило отогнал соблазн задать ему вопрос о том, что он делал здесь утром. Если бы Уном был человеком, про него можно было бы сказать, что это неприкаянная душа. А с такими следует обращаться осторожно.

…Вызывать этнографа не пришлось — тот сам вызвал Отари, едва подошло время:

— Координатор? Вы не забыли — сегодня в деревне праздник, а вы — почетный гость…

— Я иду. Только зачем же почетным гостем, я не…

— Не беспокойтесь — здесь так принято.

— А Уном?

— А что Уном? Придет с вами, ничего ему не сделается.

— Но он сказал мне…

— Пустяки, не принимайте близко к сердцу. Дело тут обстоит совсем не так, как вам кажется — Уном не изгой… Так что давайте.

— С удовольствием. Кстати, у меня к вам и деловой разговор.

— Да? Тем более — я уже давно никому не надобился!

Отключив связь, Отари мечтательно посмотрел вдаль. Потом задал вопрос:

— А как твои соплеменники относятся к Кутюрфу?

— Он любит нас… — последовал ответ. Действительно, что еще можно добавить?

— А к людям вообще?

Уном медленно перевел взгляд на него, и несколько мгновений царило молчание. Голос его прозвучал на удивление негромко, но отчетливо:

— Люди… нет. Жюль… О… тари… Есть.

…Ночное небо казалось бездонным колодцем, на самом дне которого неярко фосфоресцировала пригоршня гнилушек. Такое впечатление происходило от костров, «зажженных» на поверхности Плона. Вот они-то и были настоящими гнилушками, при этом выделяя достаточно много тепла — до сидящих доносилось потрескивание и запах поджариваемых мясных трав. Ило вначале недоверчиво принюхивался, но этнограф успокоил его, уверив в том, что местная еда для землян безопасна и даже вкусна.

Деревня представляла зрелище странное и даже страшноватое — лабиринт из сплетенных веток больше всего походил на огромный недоделанный муравейник. Ни домов, ни отдельных комнат — клубок коридоров, по которым, перекликаясь, ходили туземцы, очень похожие друг на друга. Похожие в буквальном смысле — Отари не увидел женщин и детей, не было и стариков… Можно было подумать, что праздник справляют без них, но Жюль обмолвился, что собралось все население деревни. Ему виднее…