Анна Семироль - Офелия

- Привет, Офелия, - Питер присел на корточки, указал на игрушки: - Смотри-ка, что у меня тут.

В чёрных глазах русалки зажёгся интерес. Она приблизилась к ограждению, положила пальцы рук на бетонный край берега. Вопросительно склонила голову набок: «Что там? Что это?» Питер взял в руки пупса, поднёс поближе к Офелии:

- Это игрушка. Как мячик. Только похож на человека.

Офелия отпрянула, на лице отразилось удивление: тонкие брови вверх, рот буквой «О», ушки торчком. Русалка сложила ладони, изображая нечто круглое, потом указала на куклу и оскалилась.

- Ты говоришь, что это не мяч? – улыбнулся Питер. – Ну, как бы да. Только с ним играют, как с мячиком. Можно плавать. Можно просто таскать.

Она внимательно слушала, подёргивая розовыми кончиками ушей. Питер разглядел у неё в волосах тонкую голубоватую прядь, а рядом ещё одну – розовую.

- Ух ты, у тебя цвет в волосах появился! – воскликнул он. – Очень красиво. Ладно. Офелия, это игрушка. Возьми?

Он протянул ей пупса – медленно, чтобы не испугать. Офелия замерла, изучая игрушку красными точками зрачков и принюхиваясь. Взгляд переместился на Питера, и русалочка уверенно указала сперва на мальчишку, потом на куклу.

- Ага, почти человек, - кивнул Питер. – Бери, не бойся. Это тебе.

Офелия неуверенно закрутилась на месте, резко ушла под воду, вынырнула и указала на Питера. Тот нахмурился, не понимая, что она пытается ему сказать. Русалка снова повторила действие, подплыла совсем близко, заглянула мальчишке в лицо.

- Я не понимаю, - растеряно пожал плечами Питер.

Он осторожно положил куклу на воду. Офелия заметалась, тут же подставила под игрушку ладони, подхватила.

- А! Ты думаешь, что это человек, и что он утонет? Нет, не бойся. Отпусти, он будет плавать.

На то, чтобы убедить девочку-цветок в том, что пупса не надо тут же спасать, Питер потратил несколько минут. Он говорил, ложился на спину на дорожку, показывая, что нет, не утонет, но стоило ему бросить игрушку в воду, как Офелия тут же пугалась и несла её обратно. Питер вспотел и сдался.

- Ладно, раз ты так боишься, что этот человек утонет, мы возьмём лошадку.

Он усадил выловленного из воды пупса в стороне, взял деревянного скакуна и поставил его на край перед русалкой, повилял его верёвочным хвостом.

- Это конь. Как келпи. Келпи ты знаешь. А этот келпи скачет по земле.

Питер покатал лошадку туда-сюда, вызвав у Офелии море изумления на лице. Она следила за игрушкой, как кот за мышью – не отводя взгляда ни на миг. Конь проскакал вдоль берега и пошёл на водопой. Офелия бережно потрогала и голову, и хвост, и верёвочную гриву, и красное седло. Потрогав, она обнюхивала свои пальцы, проводила ими по ладони, снова тянулась трогать. Похоже, эта игрушка её очаровала.

- Конь, - повторял Питер. – Лошадка. Смотри, у него колёсики крутятся.

Когда Офелии удалось покрутить колесо, как показывал Питер, явилась Агата.

- Пирожок, ты что творишь? – ахнула она. – Отойди от края немедленно!

- Отстань, отмахнулся брат. – Мы играем. Офелия знакомится с нашей семейной лошадкой.

Агата подошла поближе, и Офелия настороженно прижала уши и отплыла в сторону. Питер недовольно засопел, косясь на сестру: пришла тут, всё испортила.

- Пит, я сейчас маму позову, - угрожающе начала Агата, но он перебил её:

- Не смей. Или я расскажу всем, как ты свои сиськи трогаешь перед зеркалом.

- Ах ты!..

От возмущения лицо Агаты пошло пунцовыми пятнами. Она плюхнулась на скамейку, с ненавистью глядя на младшего брата.

- Я сам не видел, мне рассказали. Если это тебя утешит, - развёл руками Питер и отвернулся к воде: - Офелия, иди сюда! Играть. Смотри, что покажу.

Он усадил пупса верхом на лошадь и продемонстрировал плавающей в стороне русалке.

- Ты ещё и куклу мою ей отдал, - трагически простонала Агата. – Я тебя ненавижу.

- Ненавидь, - спокойно отозвался Питер, не оборачиваясь. – От этого зубы портятся. А кукла твоя ей не понравилась, вот.

Агата фыркнула, сложила руки перед грудью, но никуда не ушла. Затихла и с интересом принялась наблюдать за Офелией. Та снова подплыла к Питеру, высунулась из воды по грудь и крутила колёсики коня.

- Видишь, человек может ездить на лошадке, - объяснял Питер. – Вот такие мы странные существа, да?

Похоже, русалочке больше нравилось изучать игрушки наощупь. Питер подумал, что в воде невозможно найти что-то, похожее на верёвку и повращать колесо – и потому Офелия трогает и трогает гриву коня и вертит то одно колёсико, то другое. И восторженно улыбается, сверкая мелкозубой хищной улыбкой. Когда Офелия осторожно потянула лошадку себе, Питер на мгновенье поколебался: не испортит ли? Не разгрызёт?