Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

(Не у него — был тот набор «Юный химик»!)

— …Или — несёшь какую-то тяжесть, так тоже: «не колоти», «не бей о колено»! И потом, с такой ненавистью: ты там, в сумке, что-то «сломал», «размял»… — он уже едва сдерживал дрожь в голосе. — Так я однажды и не выдержал, понимаете? Схватил палку, и так «размял», что вой был на всю улицу… И тому, что тогда кулаком в лицо — тоже! Во сне… Чтобы его рыло — потом по частям собирали! Хотят, чтобы у ребёнка была сила взрослого — пусть получают…

(И вот, видно же: какого размера — сумка, ящик! Он, что, должен был надорваться?)

— …Ну что я, не прав? Как терпеть всё это? И сами хотят — чтобы никогда не болел, не уставал, со мной — никаких проблем, и — можно лезть в душу, как они воевали и голодали? Выжимают этмм слёзы, а потом… Они — «старшие», воевали, что-то пережили — им всё можно? А я — вообще не человек?..

(Да — что носил в себе! И лишь тут смог высказать…

…И у каждого поколения — своя боль! Только у одних — громогласная, у других — тихая… Кто — с грохотом, треском, гарью ввалился на арену истории; а кого — лишь попрекают: вы «ничего не пережили»! А вот оно — это «ничего»!..)

— Ну, видишь… — Вин Барг и не заметил, как начал вслух. — Есть такое… Кто-то думает: некоторых детей — надо отдавать взрослым «похуже»…

— Вот этим, мимо которых даже страшно пройти, когда сидят со своей водкой? И что — нельзя, когда сам уже постарше, взять что-то тяжёлое, и выбить из них эту пьянь?..

(Да, вот… и Мерционов вспомнил!

Когда-то давно, в гостях, другой ребёнок спросил его: «Посмотри, эти… воеватые-голодатые сидят ещё там?» Тоже — боялся пройти рядом… И — так уж спросил, как умел…

Хороши, нечего сказать! А им всё равно верили — даже таким! Пока они сами же — не «переосмыслили историю»…)

— …Да, а это мы где? — спохватился новый пассажир. — Что это? Как бы вагон…

— Вагон, — ответил Кламонтов. — Такой особенный…

— Но… вот, правда, с той женщиной — не помню, как её звали… Я там, наверно… Может, она совсем не такая? Просто не подумав, сказала это так же? А я ничего и не хотел раздавить — там, в сумке! Но, понимаете — когда от тебя ждут только плохого И я не подумал… Остальных-то мне не жаль, а она…

— Но… ты-то ничего плохого не сделал? — вирвалось у Вин Барга.

— Надеюсь! Знать бы… Но тут — уж в каком-то умоисступлении! Довели же! Всей прежней жизнью — довели! Столько семей, и везде у кого-то — больные нервы, пьяный муж… Вот и не выдержал! Хотя там и мужа не было — я у неё один…

— Да, узнать бы, — согласился Вин Бapг. — Хоть помнишь: где и когда было?

— Нет, обычно не помню, где бывал, — поразила всех новая подробность.

— И хоть — какое имя было тогда? — спросил Тубанов.

— Говорю же: у меня вообще нет определённого имени! И кем был тогда — не помню! Обычно-то — у человека одно на всю жизнь, а я — сменил двадцать, не меньше! Ну, вы должны знать, если вы — из будущего…

(«Уверен, что знаем весь его путь!»— понял Вин Барг.)

— …И ни к какому — привыкнуть не успел…

— А хоть сам — как называешь себя? — спросил Кламонтов. — Или хотел бы, чтобы называли?

— И как называть тебя нам? — добавил Ареев. — Если… Иван, или Николай Верчевский — это твоё не настоящее…

— Ну, ладно… Родион Кременецкий — так вас устроит?..

(И… Ожидали, но…

Волна — чувств, у которого тоже нет своего имени…)

— …Бывали у меня такие сны, — продолжало доноситься, как сквозь туман. — Сам не знаю, почему… Но — пусть будет это имя! Снилось: будто я — уже старше, у меня — своя семья, и меня там — зовут так…

— А… какая семья? — спросил Вин Барг.

— Ну, какая: жена, сын… Да, но скажите: вот вы — из будущего! А что там — со мной? И… та женщина: что — с ней?

— Мы из недалёкого будущего, — напомнил Кламонтов. — Сами пока не всё знаем. Нo попробуем найти, выяснить…

— И откуда я сам? Кто вообще такой? И… там хоть поймут — что только защищался? Что иногда — просто не выдерживал?

— Думаю, поймут… Тем более: какая, в чём вина… человека без имени?

— Тоже верно… Ну, а всё-таки? Я здесь… и что дальше?

— Пока надо успокоиться. Поспать, отдохнуть — после такого… Вот, в шестом купе, — Вин Барг указал в сторону коридора. — Ну, ты вообще ездил, знаешь?

— Да, ездил немного… Но прямо так ложиться? Весь в копоти от пожара…

— Не думай об этом. Просто ложись…

…И образы — уже пошли? Не дожидаясь, пока он ляжет?..

…Да — случай с сумкой! Действительно огромной… Как мог нести, да ещё осторожно — такую? Конечно — ударил о ногу, что-то хрустнуло! И — в шоке от мысли о последствиях…