Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

(Или… Где — слова Германа, а где — Рената?

Несложившееся? Стёрто, сквозь помехи…

Но — зазвучало ещё… Просто — как шёпот?)

…Все хлопают. Онегин входит,

Зайшли i вскочили туди.

Двойной лорнет, скосясь, наводит,

Щоб не ввалитися куди…

…Задумчивость, её подруга,

Їм воздала косою честь…

…Вручил записку от поэта:

Щоб в город напустить троян;

От хладного разврата света –

Щоб сам спасав своїх мирян…

…Бразды пушистые взрывая,

В пекельную подалі глуш

Летит кибитка удалая

З громадою знакомих душ…

(Пронеслось — жутким шёпотом, как те «радиовставки»! И — ушло, ошеломив…

Да, ну и «прочтение классики»… Но — классики людей! Те — привыкли, а для киборгов — ужас!

И никто не подумал: у них же тут — никаких ассоциаций, ни с какими знакомыми образами!

Вот и вышло…

Не насмешка это над «классикой людей», а просто: как запоминается — непонятное! То, что не с чем сопоставить…)

«…— Пока не знаю… Но я хочу лучше понять людей. Ведь когда-нибудь иметь детей захотим и мы. У нас это проще — не надо рожать их в адских муках… достаточно взять на воспитание только что включенного киборга. Надо знать, можно ли воспитывать его в одиночку или нужна семья. Ведь теперь в киборгам закладывается не вся та информация, что заложена в нас. Люди говорят: чтобы не ограничивать возможный выбор профессии. А воспитание делается сложнее. Допустим, киборгам придётся объединяться в семьи. Вот я и хочу решишь: как, по какому признаку? Я не хочу, чтобы киборги при этом испытывали такие же страдания, как люди, из-за желания связать с кем-то свою жизнь и отсутствия согласия с его стороны…»

(Да, а как чувствовал себя Тайлар — после практические занятий по «семейному воспитанию»? Формировали так из чего попало — «культуру новой элбинской нации»? Которая — будет ли вовсе в новых ветвях…)

«…— Да пойми же ты! — почти закричал я в трубку, — что эти влюблённые выбирают кандидата в спутники жизни скорее по внешности! Влюбляются, не зная толком, в кого! Ими руководит инстинкт! А мы будем подбирать спутников жизни по психологической совместимости, и никого не будет оскорблять то, что в него никто не влюблен безумно, что он — лишь одна из кандидатур. Ты вспомни историю… Дуэли, рыцарские турниры, убийства, самоубийства…

— Мне трудно с тoбoй спорить, потому что я ещё не во всём разобрался, — спокойно ответил Peнат, не обращая внимания на моё раздражение. — Но кое в чём ты прав. И, всё-таки, ты будешь иметь в виду моё предупреждение?

— Буду, — ответил я и только тут вспомнил о первом разговоре. — Ты тоже учти то, о чём меня предупредил Виталий… Людям ни в коем случае нельзя высказывать своё мнение о любви. Они шовинисты в этом вопросе. Когда мы лучше во всём разберёмся, легче будет поставить им логический мат…»

(А что? Защитная реакция!)

«…— Да, ты сам же в прошлый раз говорил, что думаешь над тем, как сделать дешевле производство киборгов. Есть какие-нибудь результаты?

— Пока нет. Но я уверен, что земной цивилизации не обойтись без многочисленной нации киборгов. А ты о чём думаешь в свободное время?

— Я думаю о контакте с инопланетянами, — ответил я, не помня, говорил ли я уже ему это или не говорил. — С этими самыми привидениями в скафандрах, о которых сейчас говорят так много. Виталий не верит в их существование. А ты веришь?…

— Я-то верю, но доля сомнения есть. Во всяком случае, попробовать стоит.

Этот ответ обнадёжил меня. Я даже решил не обсуждать с Ренатом вопрос, обязательно ли нам обращаться к инопланетянам для урегулирования создавшегося положения…» (Опять же: какого?)

«…— Может быть, — предположил Ренат, — что эти привидения — не сами инопланетяне, а только их изображения. А за скафандры мы принимаем их обычную одежду или даже кожные покровы.

— А зачем они передают изображения? Что они могут узнать о нас таким способом?

— Я высказал только предположение. Над ним ещё надо подумать, и точно так же, как раньше Виталий, Ренат неожиданно закончил — Мы говорим уже долго. Пора кончать.

— До свидания, — ответил я и положил трубку.

Теперь я уже не мог думать о том, о чём думал раньше. Впрочем, то, о чём я думал сейчас, тоже могло бы пригодиться потом для задуманного мной дела. Зачем людям надо, чтобы мы решали для себя те моральные проблемы, которые уже давно решены человечеством? Зачем нам нужны эпизоды из жизни людей, всё время поступающих нелогично, против собственного желания, и даже преступно? Мы ведь стараемся смотреть на всё с позиций того времени, которое породило нас. А что получается? Получается, что мы не понимаем ни высоких художественных достоинств классики, ни её всемирного значения. Правда, Ренат более лоялен к классике людей, чем Виталий и я… но факт есть факт: нам пытаются навязать то, со мнением людей о чём мы никак не можем согласиться, и тем более не можем восторгаться этим. А сами люди считают это для себя нужным и важным — я вижу по моим одноклассникам. Им кажется, что это относится непосредственно к ним, что для них это реальные жизненные ситуации. Но мы-то их для себя реальными не считаем! И пространно изложенная позиция автора вызывает не восторг, как у людей, а недоумение…»