Наталья Болдырева - Вирус [СИ]

Когда через полтора часа после пробуждения он покидал каюту и отправлялся в кубрик, приветствовать команду, шаг его был чёток и твёрд. Они завтракали вместе и вместе выходили к посадочному модулю — встречать челнок с Земли.

Перегрузка при старте, затем невесомость — группка туристов, спускавшаяся по трапу, выглядела бледно. А порой даже зелено. Но каждый раз, стоило ему показаться на дорожке, ведущей к трапу, ропот умолкал.

Он шел, в аспидно-черной, с искрой форме, будто бы сам был космосом. Кончики пальцев в тонкой белой перчатке чуть-чуть касались козырька фуражки, и он сдержанно приветствовал их. О! Это производило впечатление. Уже никто на Земле не носил формы. Уже никто на Земле не говорил так.

Он продумывал эту речь годами, каждый раз неуловимо меняя и находя в этом особое, горькое удовольствие. Ведь еще никто не возвращался в Луна-Сити, чтобы услышать её во второй раз.

Юрий Юдин был пилотом лунного трамвайчика. Ему нравилось возить людей на Луну, и никогда — обратно.

Он как раз думал об этом, глядя, как спешат подняться на борт, занять свои места поскучневшие после многочасовой экскурсии люди. Косясь через открытую дверь в салон, он ослабил узел галстука. Две трети мест пустовало, стюарды тщетно пытались призвать туристов к порядку. В иной день Юрий вышел бы им на помощь: стал бы на пороге, широко расставив ноги, заложив руки за спину, глядя слегка удивленно, будто только заметив распоясавшихся пассажиров, и те угомонились бы через минуту. Но сегодня он просто отвернулся к пульту и закрыл дверь.

Всё равно этот спектакль и в самом деле не был никому нужен. Вот уже много лет лунный трамвайчик был самым безопасным видом транспорта, за что, собственно, и получил своё прозвище. Непрерывная тяга обеспечивала «тихий ход» — ни тебе невесомости, ни перегрузок. Трасса поддерживалась в идеальном порядке, и весь полет от одной орбитальной станции до другой занимал три, три с половиной часа.

Когда на пульт поступил сигнал от стюарда, Юрий поставил корабль на автопилот, позволив тому самостоятельно покинуть доки и начать разгон. Если он еще демонстрировал своё искусство пассажирам, выводя трамвайчик на трассу, то, покидая Лейпорт, чувствовал лишь досаду и злость на них.

Возможно, давно следовало отказаться от старых традиций и сделать полёт по-настоящему комфортным, не стесняя пассажиров бредовыми правилами и тесными салонами с узкими рядами кресел. Только вот сделать это следовало бы еще до того, как первый лунный трамвайчик вышел на свой коротенький маршрут МКС — Лейпорт.

Он снял и кинул на пульт фуражку. Галстук отправился следом. Перчатки он стянул еще несколько часов назад. Теперь эти атрибуты его профессии казались ему бутафорскими.

Через несколько часов он полетит вместе со всеми на Землю простым пассажиром на борту самого обыкновенного шаттла, где парни в синих спецовках выполняют свою работу просто и без затей. Он адаптировался к этой мысли, как адаптировался бы к невесомости — усилием воли избавляясь от иллюзий обманутого разума. В конце концов, чтобы не думать, как же ему тошно, он составил короткую электронную записку Виталию Дольскому, решив не откладывать визит и на день.

Однако, старт шаттла задержался, а погодные условия вынудили их искать посадки в другом городе, и Юрий уже сотню раз менял своё решение, пока наблюдал сплошную завесу тумана, клубящуюся за иллюминатором. Терминал не подавал признаков жизни. Только в порту, когда он уже направился было домой, едва ощутимо завибрировал браслет на запястье. Он оглянулся и прошел в зал отдыха, в оранжерею — ему хотелось поговорить с Виталием с глазу на глаз. Но это снова была электронная записка: «Непременно! Будем рады! Приходи обязательно — ждем!».

Юрий развернулся и скоро зашагал обратно, к посадочным терминалам. Посадка тянулась невообразимо долго. Глядя, как один за другим выходят на взлетную полосу — серую в серой пелене моросящего дождя — частные и пассажирские самолеты, Юрий в нетерпении теребил браслет. Ему хотелось связаться с Виталием прямо здесь, сейчас. Но, весь в предвкушении личной встречи — этих чистых, полупрозрачных глаз и насмешливой улыбки — он не мог уже сделать этого.

Стюарды, а скорее диагносты в креслах, уловили его тревогу.

— Прошу прощения, но выглядите таким взолнованным. Вам принести чего-нибудь успокоительного.

— Рюмочку коньячку, — ответил Юрий, улыбаясь дурашливо, и стюард понял, вернее, почувствовал. Улыбнулся в ответ.