Евгений Тарбеев - Дверь в небо, или Жизнь напрокат

Когда я подошел ближе, мои глаза достаточно привыкли к темноте и я мог хорошенько разглядеть, что за возня здесь происходит. Трое мужчин собирались, насколько я понимал, поглумиться над прижатым к земле женским телом. Один затыкал женщине рот и держал за волосы. Второй сдавил ее руки и прижимал к земле, чтобы она меньше сопротивлялась. Третий стоял на коленях, раздвигая жертве ноги и задирая ее юбку. Злодеи разорвали блузку на ее груди. Женщина отчаянно вырывалась и пыталась кричать, но из зажатого рта у нее получалось издавать лишь глухие стоны, которые с улицы, конечно, никто не услышит. Я оказался единственным свидетелем совершаемого злодеяния, и, похоже, единственным, кто мог ей помочь. Было противно видеть творящееся, меня мутило от этого зрелища. Добавился еще страх перед возможными последствиями вступления в схватку с злодеями. Я даже ругал себя, что пошел этой дорогой, ругал девчонку, что попалась в лапы к насильникам, проклинал насильников за то, что они хотели содеять. Особой физической силой похвастать я не мог, поэтому, видя перед собой трех здоровенных мужиков, решил наставить их на путь истинный увещеваниями и взыванием к остаткам совести.

– Ребята, что вы делаете? Отпустите ее.

Мой голос прозвучал для насильников неожиданно. Они совершенно погрузились в процесс и не заметили моего приближения. Я заставил их отвлечься. И, видимо, мой тон их не убедил. Один из них повернулся в мою сторону, не выпуская жертву:

– Катись отсюда. Иди, куда шел.

Я никуда не уходил, хотя не знал, что буду делать дальше: рядом ни камней, ни палки.

– Парни, отпустите девушку.

Хотел потребовать от злодеев так, чтобы они, почувствовав в моем голосе несокрушимую силу, отступили под ее натиском, а попросил так, как просят отпетых хулиганов не бросать мусор мимо урны.

Определенного эффекта, однако, я достиг. Детина, что сидел в ногах жертвы, поднялся, раздраженный тем, что его отвлекают от желанного момента. Выставил руку вперед и сделал шаг в мою сторону. Я увидел, как в его руке блеснуло лезвие ножа.

Дело для меня приобретало опасный оборот.

Почувствовав помощь со стороны, женщина сделала усилие и вырвала одну руку из клешней злоумышленника. Тот попытался исправить положение, но у него не получалось: женщина истово дубасила и царапала его освобожденной рукой по физиономии.

– Ты что не врубился? – угрожающе-спокойно спросил надвигающийся на меня.

Я попятился назад и уперся спиной в холодную стену. Наступающий с ножом амбал подошел еще ближе. Меня окатил холодный пот: против ножа в руках такого крупного противника мои шансы близки к нулю. В последний момент бугая что-то остановило. Я вгляделся в его рожу, пытаясь разглядеть в нем хоть намек на возможное сострадание и разум. Нахмуренные брови, складка на переносице, прищуренные злые глаза, напряженные скулы и плотно сжатые губы. Я смотрел как будто на отражение человеческого лица в кривом зеркале. Но все же даже искаженное гневом, похотью, звериной яростью, оно узнаваемо. Я явно видел эту физиономию раньше. Где?

Амбал, вероятно, тоже уловил некое сходство. Это его задержало, на мое счастье, на пару секунд в исполнении ужасного плана. Две секунды вполне достаточно, чтобы собрать все силы и вложить их в удар. Я изо всех сил звезданул агрессора ногой в то уязвимое место, посредством которого он хотел утолить свою страсть.

Мучитель испустил свист как сдувающийся воздушный шарик, сложился пополам и упал ничком на асфальт. Двое его дружков отпустили девушку и вознамерились заняться мной вплотную. Пользуясь внезапно приобретенной свободой, девушка вскочила на ноги и побежала прочь, не оглядываясь, всхлипывая от слез и прикрывая место разрыва на блузе.

Теперь я вынужден был отдуваться один. Против двух. Третий корчился на асфальте. Герой из меня никудышный. Прибросив свои шансы на благополучный исход, я заорал во все горло и понесся прямо на врагов. Моему боевому кличу, усиленному эхом, позавидовал бы Тарзан. Злодеи растерялись и невольно расступились пред бешеным малым, готовым сбить их с ног. Я прошмыгнул между ними и во весь дух бросился бежать.

Изуверы опомнились и устремились в погоню. Вслед мне долетали их обещания поймать и разрезать на кусочки, скормить собственный язык, провести нехитрую операцию по изменению пола. Я прибавил ходу. Над ухом просвистел увесистый камень, брошенный вдогонку. Я еще ускорил бег, петляя по закоулкам как заяц.

Оглянулся после того, как пробежал, наверное, с километр. Преследователи отстали. Я не знал, как далеко от них оторвался, поэтому бежал до тех пор, пока дорога не вывела меня на большую улицу, где много людей. Здесь легко смешаться с прохожими.