Питер Уоттс - Бетагемот [сборник litres]

Плавучий док уже близко, его можно разглядеть, он поставлен на якорь прямо в центре Зоны, белый диск около двадцати метров в диаметре. Кажется, он совершенно ровный, торчит только пара крепительных уток для швартовки. Именно такие безликие вещи нравятся косаткам. Это их место, и они не хотят ненужного. Место для причаливания, пространство, чтобы стоять, и Рейс-Рокс, проступающий из тумана вдалеке. А кроме этого только косатки и океан.

– А туалет тут есть? – спрашивает кто-то.

Капитан траулера качает головой, скорее отказывая, чем отвечая. Он сбрасывает обороты, а старпом, стоявший на баке с бухтой нейлонового каната, спрыгивает на платформу и помогает «Сачку» причалить.

– Вот и все, ребята, – объявляет капитан. – Все на высадку.

Двигатель работает вхолостую.

– А вы разве швартоваться не будете? – спрашивает Улитка.

Капитан качает головой:

– Это вы послы. А мы – всего лишь такси. Они не хотят, чтобы мы находились в зоне, пока вы будете причащаться.

Улитка терпеливо улыбается. Она слышит недовольство в голосе капитана, но все понимает. Это, наверное, трудно – видеть, как Избранные собираются вершить историю, пока ты управляешь кораблем. Ей жалко этого моряка. Она решает пропеть с ним молитву, когда он вернется их забрать.

Капитан хмыкает и машет ей рукой. Потом принюхивается и уже не в первый раз спрашивает себя, не забыла ли эта женщина вычистить улиток из раковин, прежде чем сделать из них свой модный атрибут. А может, это один из этих естественных ароматов, которые сейчас так рекламируют.

Пассажиры выгружаются на платформу. Старпом с поводком «Сачка» запрыгивает на бак. Траулер с ревом сдает назад, переключает передачу и, переваливаясь на волнах, исчезает в дымке. Тарахтение мотора растворяется вдалеке.

Все затихают. Избранные нетерпеливо оглядываются по сторонам, не желая разговаривать в этом священном месте. Косатки, которые привели их сюда, исчезли. Волны плещут о поплавки. Маяк Рейс-Рока жалуется на туман.

– Эй, чуваки, – снова еретик. Он смотрит вслед исчезающему кораблю. – А когда конкретно за нами должны вернуться?

Остальные не отвечают. Сейчас момент тишины, сакральный момент. Не время болтать о логистике. Этот парень понятия не имеет о благоговении. Иногда остальные думают, как он вообще попал в их общество.

Целая стена из плексигласа выходит на бирюзовую арену резервуара с китом-убийцей; пара хвостовых плавников постепенно исчезает в глубине. А противоположная – это рама для самого большого экрана, который когда-либо видел Дуг. На нем лишь колышется мутно-зеленая вода. Извивающийся в волнах свет отражается от стеклянного кофейного столика в середине комнаты. За ним возвышается древний дубовый стол, подобно маленькой деревянной горе.

Посередине всего этого на полу лежит Дуг и смотрит на Анну-Мари Хэмилтон и Боба Финча, исполнительного директора Океанариума. Те смотрят на него. Так проходит секунда или две.

– Могу я вам помочь, сэр? – наконец, спрашивает Финч.

– Я… я, кажется, заблудился, – говорит Дуг и аккуратно ставит ногу на пол. Та болит, но вроде бы не сломана, хромать можно.

– Обзорная галерея вот там, – заявляет Анна-Мари, указывая на другую дверь, не ту, из которой выпал Дуг. – И я сейчас на переговорах, очень сложных переговорах, сражаюсь за свободу наших духовных род…

– Анна… Мисс Хэмилтон, подозреваю, что мистер… мистер…

– Ларга, – тихо произносит Дуг.

– Подозреваю, мистеру Ларге совершенно неинтересны скучные подробности наших, э-э-э, переговоров. – Финч протягивает руку, помогает ему подняться с ковра. Дуг стоит довольно неуверенно.

– Я искал… сувенирный магазин!

Его миссия! Драгоценные секунды, драгоценные минуты безвозвратно потеряны, а эти ушлепки и идиоты уже выстраиваются в очередь, чтобы заполучить мясо, предназначенное ему! Если Дуг придет домой без стейков, то будет спать на диване неделю. Ларга поворачивается и делает рывок к двери, через которую пришел. На целых полсекунды он забывает о лодыжке и пытается бежать. К концу этой же самой секунды он опять падает на пол.

– Мои стейки… – хнычет он. – Я же хотел быть первым в очереди… Я же все спланировал до секунды…

– Должен сказать, – Финч снова протягивает ему руку помощи, – меня воодушевляет зрелище кого-то, кто с таким энтузиазмом относится к новым программам Океанариума. Так к ним относится не каждый, знаете ли. Давайте посмотрим, что я могу для вас сделать.