КАРТОЧНЫЙ ДОМИК (США ГЛАЗАМИ ФАНТАСТОВ)

Предупредив по телефону жену, что он не приедет домой, Борн вышел пообедать. Вернувшись в офис, он стал следить за табло в одной из комнату, где ночью принимали данные с биржи Токио. Цифры рассказывали ему историю паники и крушения, а он мысленно поздравлял себя. Карточный домик разваливался, разваливался, разваливался.

Он отправился ночевать в клуб, проснулся рано, позавтракал почти в полном одиночестве. Когда он надевал перчатки, чтобы не замерзнуть - апрельский рассвет был прохладным, телеграфный аппарат в холле пролопотал “Доброе утро”. Он задержался, чтобы взглянуть, каково положение дел. Телеграф начал изрыгать историю краха на крупнейших биржах Европы, а мистер Борн отправился к себе в офис. Несмотря на раннее утро, маклеры тянулись сплошным потоком, перешептывались небольшими группами в холле, возле лифтов.

- Что вы скажете по этому поводу, Борн? - спросил один из них.

- Что идет вверх, должно упасть вниз, - ответил он. Лично я благополучно выбыл из игры.

- Так-так, - сказал человек, кинув на Борна взгляд, который показался ему завистливым.

На табло в комнатах для посетителей Вена, Милан, Париж и Лондон продолжали рассказывать свои печальные истории. Несколько клиентов уже просочилось в контору. Ночные дежурные торопливо принимали по телефону распоряжения к открытию. Все они касались продажи акций на бирже.

Борн ухмыльнулся и позволил себе пошутить с ночным клерком:

- Не хотите ли купить здание для конторы, Уиллард?

Уиллард бросил взгляд на табло и сказал:

- Нет, благодарю вас, мистер Борн. Но спасибо, что вы подумали обо мне.

Большинство сотрудников пришли рано: в воздухе явно пахло кризисом. Борн проинструктировал их, попросив сделать все возможное для его личных клиентов, и затаился в своем кабинете.

Звонок об открытии биржи стал сигналом к началу столпотворения. Телеграф не поспевал за вихрем кризиса, безусловно самым большим и самым невероятным в истории финансов. Борн получил некоторое удовольствие от тою, что расторопность его мальчиков в какой-то степени уменьшила потери его личных клиентов. Утром ему позвонил очень известный банкир и пригласил Борна принять участие в деле с капиталом, равным миллиарду долларов, которое бы создало видимость стабильности. Борн отказался, зная, что никакая демонстрация уверенности в стабильности не изменит того, что 11 сентября 1977 года акции “Лунных рудных и сталеплавильных” будут стоять на 27. Банкир бросил трубку.

- Вы примете мистера Лоринга? - спросила мисс Иллиг. - Он здесь.

- Пусть войдет.

Лоринг, смертельно бледный, вошел со свернутым бюллетенем в руке.

- Мне нужны деньги, - сказал он.

Борн покачал головой.

- Вы же видите, что происходит. С деньгами туго. Мне было очень приятно сотрудничать с вами, Лоринг, но, по-моему, пора это прекратить. Вы получили чистыми четверть миллиона, я не имел никаких претензий к вашей работе…

- Денег у меня нет, они пропали, - глухо сказал Лоринг. Я не заплатил ни цента за это проклятое оборудование. Я играл на бирже. Сегодня я потерял сто пятьдесят тысяч на соевых акциях. Мою машину растащат. Мне нужно хоть немного денег.

- Нет, - прорычал У.Дж.Борн. - Вы ничего не получите.

- Они приедут с грузовиком за генераторами. Я их обманул. Мои акции поднимались. А теперь я хочу только одного - продолжать работу. Я непременно должен получить деньги.

- Нет, - сказал Борн. - В конце концов, я тут ни при чем.

Уродливое лицо Лоринга приблизилось к нему.

- Ни при чем? - переспросил он. И расстелил на столе газету.

Борн снова прочитал заголовок в “Бюллетене фондовой биржи” за 17 апреля 1975 года: “ПАДЕНИЕ КУРСА ЦЕННЫХ БУМАГ В МИРОВОМ МАСШТАБЕ. БАНКИ ЗАКРЫВАЮТСЯ. КЛИЕНТЫ ОСАЖДАЮТ МАКЛЕРСКИЕ КОНТОРЫ”. Но на этот раз он не торопился и смог прочитать дальше: “С тех пор как незадолго до закрытия на нью-йоркской бирже началось падение курса ценных бумаг, оно распространилось по всему миру и обесценило миллиарды бумажных денег. Катастрофическому потоку требований о продаже акций не видно конца. Старейшие нью-йоркские обозреватели сходятся во мнениях по поводу того, что продажа У.Дж.Борном (“У.Дж.Борн Ассошиэйтс”) ценных бумаг на бирже Нью-Йорка вчера вечером как бы явилась толчком к концу Великого Бума, который должен остаться теперь лишь воспоминанием”.

- Ни при чем? - орал Лоринг. - Ни при чем? - Наконец он дотянулся до тонкой шеи Борна. Глаза у него были безумные.

“Карточный домик”, - как в тумане сквозь боль мелькнула мысль. Борн попытался дотянуться до звонка. Мисс Иллиг вошла и завизжала, выскочив из комнаты. Когда она вернулась с двумя рослыми посетителями, было уже поздно.