Артур Дойль - Капитан «Полярной звезды». Повести, рассказы

— Конечно, — отвечал я, и мы устремились сквозь кусты, сразу почувствовав в себе уверенность, ибо наконец появилась какая-то определённость.

— Вот она! — шепнул Боб, когда мы заметили, как впереди между деревьями мелькает розовое платье.

— Да, но с ней разговаривает мужчина! — вырвалось у меня.

— Не может быть!

— Да вот он!

Если этот человек и был там, то он, видать, быстренько скрылся, заслышав наши шаги, ибо, когда мы подошли достаточно близко, чтобы видеть её фигуру целиком, девушка оказалась одна. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась к нам, и какой-то миг у неё, кажется, было желание бежать от нас, но потом, взяв себя в руки, она всё-таки направилась прямо к нам. Пока она шла нам навстречу, я успел разглядеть, что это, верно, одна из самых очаровательных девушек, каких мне только доводилось видеть на своём веку. Не какая-то там кукольная красавица, как я воображал себе на основе скудных сведений, сложившихся у меня о её воспитании, а восхитительная, прекрасно сложённая юная дама с чётко очерченным и тонко вылепленным подбородком — черты лица, возможно, даже показались бы почти мужскими, если б их не смягчал взгляд пары задумчивых голубых глаз и милый чувствительный ротик.

И почему, едва только её твёрдый взгляд обратился на меня, все гладко отшлифованные и заранее отрепетированные в уме речи куда-то запропастились, так что в памяти не осталось ничего, кроме беспомощной пустоты! Любовный галоп, с которым мы рванулись к девушке, вдруг перешёл в какую-то нелепую рысцу, и когда я наконец оказался в нескольких метрах перед ней, то был точно так же не способен вымолвить хоть словечко в объяснение, как и не способен отыскать свою потерянную шляпу или скрыть дыры на наряде.

— Вы, наверное, заблудились? — сказала незнакомка приятным низким голосом без малейших признаков того, что наше внезапное появление и расхристанный вид как-то её удивили.

Я почувствовал, что Боб толкает меня сзади и что-то там шепчет по поводу того, что, дескать, «давай валяй, жми, не тяни», но собственные мои побуждения под взглядом этих спокойных, невозмутимых глаз сводились лишь к желанию убежать куда подальше.

— Дом вон туда, — сообщила она, показывая за деревья. — Вы, надо полагать, бейлифы? [29] Бейлиф — лицо, исполняющее в Англии обязанности пристава и судебного исполнителя.

— Бейлифы?! — ахнул я.

— Извините, если я вас неправильно называю, — продолжила она с печальной улыбкой. — Нам в первый раз приходится иметь дело с представителями закона, и мы плохо знаем, как к ним следует обращаться. Мы ждём вас уже два дня.

Мы с Бобом могли только смотреть на неё в безмолвном замешательстве.

— Об одном я хотела бы вас попросить, — продолжала она, приближаясь к нам и сложив на груди руки с прекрасным молящим выражением на лице. — Хотя мы с мамой теперь почти что нищенки, но помните, что она — леди, деликатно воспитанная и чувствительная. А главное, помните, что некому защитить её, некому за неё постоять. Поэтому, прошу вас, обойдитесь с ней мягко и, исполняя свой долг, не раньте её чувства больше, чем это необходимо.

— Боб, — прошептал я, оттаскивая своего товарища в сторону, хотя он и продолжал по-идиотски таращиться на юную леди через моё плечо, — ты понимаешь? Они ждут судебных исполнителей, приставов. О деньгах тут не может быть и речи! Что будем делать?

— Она ангел! — только и нашёлся что ответить Боб.

— Ангел-то ангел, но у неё вообще нет денег!

— Так ты что, отступаешься? — обрадовался он.

— Да, — сказал я, ощущая какую-то сентиментальную дрожь в сердце. Что поделаешь! чувствительность — моё всегдашнее уязвимое место.

— Ты не будешь делать своё предложение? — спрашивает Боб с волнением.

— Говорю тебе, нет. Женитьба — дорогое, знаешь ли, удовольствие. И потом…

— Да что потом?

— Я уверен, она мне откажет.

— Тогда, клянусь Богом, это сделаю я! — выкрикнул Боб, разворачиваясь с выражением решимости на измазанном грязью лице.

Мисс Клермонт, пока мы торопливо совещались, стояла с видом не на шутку удивлённым и даже слегка испуганным. Когда же Боб решительно двинулся к ней, выбросив обе руки перед собой в красноречивой мольбе, словно живой семафор, она аж на несколько шагов отступила.

— Юная леди! — начал он. — Я не бейлиф. Нет, я принадлежу к иной, и более высокой, области юриспруденции. Я лондонец и джентльмен!

Боб на минуту замолчал, дабы позволить этому успокоительному заявлению проникнуть в сознание слушательницы. Но мисс Клермонт выглядела скорее изумлённой, нежели потрясённой, хотя, судя по тому, как она отпрянула, было видно, что она порядочно удивлена.