Пол Андерсон: Билл, герой Галактики (Сборник американской фантастики)

Фантастика Америки так огромна, богата и разнообразна, что составитель любой ее антологии оказывается в затруднении: что выбрать? Девять из одиннадцати имен, представленных в этом сборнике, хорошо известны нашим любителям фантастики, два — практически не известны. Однако у себя на родине ныне покойные Ричард Маккенна и Кордвейнер Смит заслуженно считаются авторами первого ряда в этом виде литературы, и мне хотелось расширить знакомство наших читателей с их творчеством. И хотелось в заданном ограниченном объеме показать разнообразие жанров, тем и индивидуальных творческих манер, которое мы находим в американской фантастике.

Всего несколько лет назад публикуемые в этом сборнике веселая сатира Гаррисона, рассказы Рэя Брэдбери и Эдмонда Гамильтона отвергались редакциями как крамольные. Например, о рассказе «Мессия» один завредакцией мне сказал: «Здесь речь идет о вещах, которыми советские люди не должны даже интересоваться». А роман Гаррисона, сказал он мне, нельзя печатать потому, что там упоминается Троцкий.

Я надеюсь, что каждый любитель фантастики найдет себе в этой книге чтение по вкусу.

@ В. Ковалевский. Перевод на русский язык, 1991.

Моему другу и соратнику Брайану Олдису, с секстантом в руке прокладывающему курс для всех нас

Билл так никогда и не понял, что причиной всего случившегося с ним в дальнейшем был секс. Ведь если бы солнце в то утро не сверкало так ярко на отливающем в бронзу небе Фигеринадона-2 и если бы Билл нечаянно не углядел сахарно-белые и округлые, как бочонок, ягодицы Инги-Марии-Калифигии, купавшейся в ручье, то, надо полагать, он больше занимался бы пахотой, чем своими знойными ощущениями и переживаниями, а в этом случае он очутился бы на своем поле за дальним холмом задолго до того, как на дороге раздались первые такты соблазнительной музыки. Билл не услышал бы ее, и вся его дальнейшая жизнь сложилась бы совсем, совсем иначе. Но поскольку музыка грянула почти рядом, Билл выпустил рукоятки плуга, подключенного к робомулу, повернулся и от удивления разинул рот во всю ширь.

Зрелище и в самом деле было сказочное. Процессию возглавлял 12-футового роста робот-оркестр, потрясавший воображение своим высоченным меховым кивером, в котором прятались динамики. Золоченые колонны ног торжественно несли его вперед, а тридцать суставчатых рук наигрывали, наяривали и нажаривали на бесчисленных музыкальных инструментах. Военный марш накатывал подмывающими волнами, и даже толстые крестьянские ноги Билла, обутые в грубые сапоги, сами собой пошли в пляс, когда взвод солдат необычайно слаженно промаршировал по дороге в своих ослепительно блистающих ботфортах. На мужественно выпяченной груди каждого солдата, затянутой в малиновый мундир, побрякивали медали. Да, более восхитительное зрелище и вообразить невозможно! Процессию замыкал сержант во всем великолепии нашивок и эполет, с густой завесой медалей и орденских лент, с пистолетом и палашом, с туго затянутым поясом и стальными глазами, которые тотчас же подметили Билла, глазевшего на все эти чудеса, навалившись на изгородь. Седоватая голова сержанта кивнула ему, похожий на железный капкан рот скривился в подобии дружелюбной улыбки, а глаз хитро подмигнул.

В арьергарде маленькой армии катилась, ползла и семенила когорта запыленных вспомогательных роботов. Когда и они пролязгали мимо, Билл неуклюже перевалился через изгородь и затрусил вслед. В их деревенской глуши интересные происшествия случались в среднем не чаще двух раз в четыре года, и он отнюдь не собирался пропустить то, что обещало стать третьим по счету выдающимся событием.

К тому времени, когда Билл подоспел, на базарной площади уже собралась толпа, привлеченная вдохновенным джаз-концертом. Робот очертя голову нырнул в чарующие волны марша «Звездная пехота, вперед!», пробился сквозь «Ракетный зов» и почти самоуничтожился в буйных ритмах «Саперов в траншеях Питхеда». Эту песню он исполнил с таким жаром, что одна из его ног оторвалась и взлетела ввысь. Он ловко поймал ее прямо в воздухе, и концерт окончился тем, что робот, балансируя на оставшейся ноге, лихо отбивал такт отлетевшей конечностью. А затем, когда смолк оглушительный рев медных труб, он, пользуясь той же ногой как указкой, привлек внимание зевак к дальнему углу площади, где, как по волшебству, возникли экран объемного кино и переносной бар. Солдаты уже скрылись в недрах бара, и только сержант-вербовщик с гостеприимной улыбкой на устах одиноко стоял среди своих роботов.