Валентин Гаркуша - Дубовый лист

Борис снова удивленно посмотрел ей в глаза.

— С тобой точно все в порядке?

— Не переживай, просто чувство странное, будто гроза скоро начнется. А небо — чистое.

***

Шел второй час безуспешных поисков связи. Адам дважды поднимался то в библиотеку, находящуюся у него в кабинете на втором этаже, то на кухню, наполнять свой бокал, и каждый раз добрея, воровал для морской свинки яблоки Виктории. За это время, он подтвердил найденную ранее закономерность. Конечно, то была мелочь, но если учесть длинный промежуток без каких-либо продвижений в проекте, то она имела огромное значение.

Мало того, ученый настойчиво пытался понять эту новую закономерность. Почему именно так? Что меняется? Он так же заметил по записям, что есть целые дни, где период образования поля был одинаков. Но эти дни шли в разброс.

Адам вернулся с кухни и уже спускался по лестнице, как вдруг услышал музыку, доносившуюся откуда-то из соседних дворов. Она была громкой, но на счастье мужчины, доносилась уже заметно приглушенной.

— Вот только этого мне и не хватало, — с досадой сказал сам себе Адам, и спустившись в подвал, закрыл крышку люка.

Он сел в свое кресло, и очередной раз прошелся по заметкам в блокноте, одновременно вслушиваясь в музыку с улицы. Так просидев еще минут пятнадцать, ученый ничего нового не придумал, как еще раз включить машину, и еще раз посмотреть на время.

Все так и произошло. Но Адам с удивлением обнаружил, что результат заметно отличается от предыдущего.

— Что такое?! — с громкой обидой воскликнул он. — Да как так-то…!

Не веря своим глазам и понимая, что вся теория рушится, мужчина провел включение еще раз. И да, результат был близок к предыдущему, но нет, он был далек от предыдущего предыдущему.

— Черт побери…, - начал он уже более грустно, — эх…, а я-то думал. Пика, Пика и ты меня не остановила.

Он покачал головой и грустно посмотрел на жующую чищеное яблоко, персиковую морскую свинку.

Затем, Адам вернулся к показаниям, но уже с меньшим энтузиазмом. Как вдруг, его осенило. Это были те самые показатели, которые периодически возникали и были самыми постоянными в таблице. Мужчина даже встал и с широко открытыми глазами, провел рукой по своим взмокшим, темным волосам.

— Так, так, так…. И что я изменил!

Ученый прошелся в памяти по всей процедуре. И даже, еще раз включил машину. Результат оставался стабильным.

— Нужно еще коньяка, — сказал уверенно он, а потом добавил, смотря на Пикачу, — Вика будет в ярости. Ты съела все ее яблоки. Там, как раз последнее, и я тебе его сейчас почищу.

Адам поднялся наверх и с облегчением заметил, что музыки больше нет. Потом он быстро сходил на кухню, налил еще один бокал коньяка, при этом заметив, что бутылка наполовину пуста и почистил обещанное, последнее яблоко. Затем, вернувшись в лабораторию, мужчина сделал большой глоток, съел дольку лимона, аккуратно лежащую на тарелочке около клетки, и включил машину.

— Да, что происходит!

Результат снова был другой. Но Адам заметил сразу, что аналогичный показатель был до этого, то есть, до тех стабильных результатов. Он постарался собраться и из-за всех сил, стал вспоминать, что могло измениться, а потом вернуться.

— Музыка? Да, нет. Машина издавала шум и точно перебивала ее. Тем более я….

Ученый упал в кресло.

— Люк! — твердо вскрикнул он, да так громко, что Пикачу выронила яблоко.

Затем, он кинулся к люку и закрыл его, потом, так же быстро провел процедуру включения и о чудо! Он был прав.

— Ладно, ладно, ладно, ладно.

Словно скороговорку выдал Адам.

— Это факт, конечно, люк. Это объяснит то раннее постоянство. Люк тогда, по каким-то причинам, тоже был закрыт. Но, что он дает? Температура? Вряд ли. Они были и летом и зимой. Влажность, тоже нет. Освещение? Освещение…. Эврика!

***

Борис Федорович с явным недовольством, крутил в руках меню. Оно казалось ему ужасно неудобным. Огромный лист, сложенный в четверо, а на нем нарисованы блюда, плюс их описания и цена, с боку.

— Что за бред? Как тут что-то выбрать? — ворчал он и продолжал бороться с бумагой.

— Ах, пап, да оставь, тебе все равно тут ничего не понравится. Тут нет картошки в мундире, — смеясь над его неуклюжестью, бойко произнесла Виктория.

Это обрадовало старика, ведь он вновь увидел ее в хорошем настроении. Потому Борис Федорович, просто положил меню, сложив его при этом наоборот к изгибу, и с улыбкой посмотрел на дочь.

— Как скажешь, Белоснежка. Закажи мне лимонад, и что-то человеческое поесть, с мясом и…, и с картошкой.