Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

Эскадра Эллино-Османского Диалога прибыла только через два месяца — «гарантированно» не с орбиты Венеры. Хотя «эскадрой» назвать ее здоровый язык не поднимается: со смехотворным-то количеством в 3.10.50 — 3 корабля, 10 истребителей, 50 астерпехов.

Самолеты ALL-2B смело перекрыли всю сферу вокруг «Никейской империи». А астерпехи из 56 (и) 56 ворвались каждый на свою половину, эллинскую и османскую. Грузные воины Пехоты Синего Шара скоро заняли все палубы, отрезали потенциальные засады, раскидали дроны… Но ничего… В каюте ни души… Воздух сдавался нетронутым… В пролетах и кубриках давно не дышали…

И обе вереницы согласованно и старательно по зазеркаленному регламенту вошли в Большую Залу.

К страху эллинов и османов Бункер не пересекало знаменитое защитное стекло, а фонтана и след простыл. Больше сказать — на месте пятичашечного фонтана была водружена какая-то темно-серая скульптура. Не металлическая, а хрупкая… Каменная… И, словно коты перед неопознанным угощением, астерпехи обступили изваяние… В нем была запечатлена девушка с османской стороны и мужчина с эллинской стороны, притом каждый человек стоял одновременно на обоих сторонах зеркала… Парень в мертвом материале обнимал девушку, нежно прислонившуюся к его груди.

Статуи этих людей с параллельных сторон Диалога застыли в объятиях!

Но в них не узнавали лиц… В них не угадывался никто из персоналий станции «Никейской империи», хотя смену заучивали весь полет.

И все равно. Тождество солдат и офицеров Пехоты Синего Шара не перекинулось ни словом, даже не приоткрыло по рефлексу браслеты, чтобы запустить Диалог.

Со стороны могло почудиться, что каменное изваяние заразило неподвижностью грозных големов. Но один из астерпехов Эллина, Зевсон, раскачивался и закипал. И он, будучи не в силах сдерживать себя из-за переливающегося гнева, подбежал и током пластины сокрушил изваяние. Фигура рассыпалась.

И вместе с крошкой на эллинскую сторону выпала дощечка со списком, выбитым мельчайшим шрифтом:

«Григориос Заликис (2201 — 2232, р. 2232)»;

«Александр Ипсиланти (2199 — 2232, р. 2322)»;

«Николай Склавос (2200 — 2232, р. 2232)»;

«Ласкарина Боболина (2205 — 2232, р. 2232)»;

«Георгий Афтонидис (2203 — 2232, р. 2232)»;

«Иоанн Фармакис (2200 — 2232, р. 2232)»;

«Эммануил Ксантос (2197 — 2232, р. 2232)»;

«Димитрий Темелис (2200 — 2232, р. 2232)»;

«Хаджи Христо Рачков (2198 — 2232, р. 2232)»;

«Манто Маврогенус (2198 — 2232, р. 2232)».

На дощечке было начертано две сотни имен и фамилий. И когда строчки стерлись троеточием, с потолка на головы Пехоты Синего Шара, к их испугу и рефлексорному огню вверх, рухнули гробы. На гробах лазером тоже были выжжены даты, например, «2200 — 2232», «2190 — 2232».

К сожалению, огнем астерпехов часть гробов была повреждена, но, к счастливому везению, температурный кокон замороженных в них трупов не порвался.

Но и после всего случившегося космовоины Пехоты Синего Шара не попытались перекинуться словом, чтобы хотя б разобрать, эллин или осман застрял в неразложенном теле перед ними. «Спасателей» хватило только наспех совершить обряд подвисания в Диалоге, при котором вещь наделялась лабораторным свойством «упрямой нераздельности между Эллином и Османом».

После этого пехотинцы Синего Шара схватили гробы, каждый со своей стороны, и поволокли их к выходу… К оскверненному эллинскому, к оскверненному османскому…

Вся инспекция свернулась в шесть часов. Астерпехи, вырезав и выдернув все, что могло нести на себе информационный след (не считая переборок), поспешили назад — к ауре властной опеки Полемарха Эллина и Полемарха Османа. А на самой «Никейской империи» навигаторы настроили отложенный старт автономного полета до Венеры. Станцию приговорили к демонтажу и пересборке в Лоне Праведного и Нерушимого Диалога.

И вот, когда Зевсон, злобно фыркая и недоверчиво озираясь, исчез на шаттле 33 («Гора», из теней в Большой Зале словно материализовались парень и девушка, доселе невидимые.

— Раскройся, Эмал, ты это специально?

— Конечно, Раска. Чтобы увлечь людей, нужен идол. Идолы были на Марсе, идолы были на Юпитере. Теперь они разогнаны до Сатурна. Идолы все дальше и дальше от Солнца. Поэтому пришлось чуток вспомнить патриархальные методы и поставить идола в самом непредвиденном месте, на их заднем дворе и прямо перед их носом.

— Они же его разбили, — с этими словами девушка прошла в центр Залы и подняла невинный осколок.