Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

Сам Константин побежал к «Македонской Колыбели» (станционному каземату). Его боевые братья уже были там, вовсю стараясь выпотрошить защитные предохранители: Лев так и не успел разблокировать… Но препятствие было хилым: эти предохранители были хороши для поддержания законности в мирной среде, обласканной законом. А в предштурмовой суете грош-цена этим заклепкам. Заклепкам люков, за которыми в капсулах терпеливо ждали своего часа доспехи астерпехов.

Константину бы радоваться, но он грузился, пока прогружал модуль за модулем боевого облачения. Его точило, что «они» им показали, что власть ЭОДа на корабле беспомощна. Сначала не дали Короновать Посредника, который смог бы свести воедино зеркальные стороны и дать достойный отпор удвоенной мощью. Потом обнулили Лоцманов, которые поддерживали более-менее стабильный диалог, связывавший воедино потенциалы сторон. При этом никто на станции не погиб… Вот только пилоты «Солнечного Клюва»… Сгорели заживо? Аннигилировались? Задохнулись?

— Стратег.

Космонавт ЭОДа обернулся, и после 99% прогрузки шлема увидел своих друзей и сослуживцев по Эллину.

— Астерпехи Солнечной Пехоты в боевой готовности.

Да. Фаланга построена. Из всех 16 человек. Абсолютная мощь. Такой можно танковые кулаки разбивать. Всего два сообщения, подгруженная карта, и астерпехи 113) разбежались по эллинской «Никейской империи». Командир астерпехов и сам встал на короткий марш.

— Константин, это помощник Лоцмана. Я не могу запустить диалог.

Это значило, что и помощник не имеет никаких властных регалий. Тот, кто не может вне делений запустить диалог под свою ответственность, не может быть Лоцманом по представлениям ЭОДа. Теперь нет никакой надежды. И Константин с унынием спускался по лестнице до тоннеля 6А, пока станцию омывали волны грохота. А с тоннеля 6А Константин свернул к коридору Омега.

По перепадам и шумам внутренней связи до Константина доносилось, что перестрелка и рукопашная развернулась почти по всей станции одновременно, притом форт Лор уже не подавал сигналов. Уйти бы и помочь… Но тогда коридор Омега можно будет влегкую пересечь и с комфортом расстрелять его друзей по космоциву ЭОД в спину.

Грохот и вибрации сотрясали всю станцию… Из микрофонов уже лились вопли… Но Константин так и не решился сойти с поста.

Как вдруг воронка его собственных мыслей погасла: послышались неторопливые шаги…

Пришелец шел себе преспокойно и размеренно, словно по городскому парку, пока во весь рост не показался из-за угла.

И тут Константин вспомнил, что он так и не забрал из «Македонской Колыбели» карабин… Пришелец постоял несколько секунд, и в динамиках раздался посторонний шум из вторгнувшейся волны:

— Что молчишь, эллин? По классике ты должен сказать «Leaving without saying goodbye?».

Константин чуть расслабился в мышцах и на чистом греческом с чувством первосвятительского превосходства ответил:

— Да нет уж. Оригинал был чуть другой. Но этот сценарий я не запущу. Я же не дурак, чтобы в могуществе получить удар в спину.

Пришелец расхохотался:

— Ну, давай, жрец огня, срази меня «Ударом Солнца!».

Ответ астерпеха ждать не заставил. Пазы и пазухи его доспеха уже раскалились, но пришелец даже не шелохнулся… Зря… Константин уже стал неуязвим. Лучевая аура уже опутала его, и от доспеха Константина к пришельцу понесся удар излучения, подобный солнечному. И в теории и на практике это влекло почти мгновенный выход из строя любой электроники, а иногда даже возгорания в скафандре… Сила этого излучения превосходила конкурирующее оружие в рядах космовойск других космоцивов.

Но пришелец стоял, не шелохнувшись. Зато только в шлеме раздался голос:

— Попался, микроволновка.

И со всех сторон на космопеха налетели мигстены.

К брыкавшемуся в «коробе» астерпеху Солнечной Пехоты пришелец только подошел и, не опуская головы, посмеялся:

— Вот и захлопнулась печка. Техника безопасности. Вот и все.

Константину пришлось сдаться и отключить оружие. Излучение не вырывалось за короб. А пришелец, наверное, припеваючи, пошел по коридору «Омега». Но четырехкрылый, как слышно, развернулся и подошел обратно. В его голосе чувствовалось отеческое разочарование, граничащее с тусклой звездой надежды, что чудо может случиться:

— Ты не очень осмотрителен. Я тут был за несколько минут до тебя. На будущее. Не забывай осматривать овраг, в котором заседаешь.