Чарльз Диффин - Энергия, власть и слава

Глаза изобретателя округлились от удивления, однако уверенный вид старого учителя заставил его привычно повиноваться. Эйвери принес маленькую дрель и кусочек стеклоподобного вещества. Пожилой ученый одной рукой с трудом просверлил маленькое отверстие в свинцовой оболочке. Кварц вошел туда, создавая крошечное окошко. Затем профессор наклонился поправить трубку, как будто нацеливая отверстие на дальний уголок, где сидящая на задних лапках крыса увлеченно жевала сухарь.

Эддингер бесшумно отошел от прибора, увлекая Эйвери за собой.

— Включи, пожалуйста, — шепнул он.

Озадаченный молодой человек замешкался, не　ожидая повторной демонстрации, и тогда профессор сам потянулся единственной рукой. Дуга снова вспыхнула на краткий миг и погасла.

— Ну и что означает это шоу? — потребовал ответа Эйвери. — Вы что, решили преподнести мне какой-то урок? Урок о моем собственном изобретении?

В его голосе слышались оскорбленная гордость и ревнивое негодование.

— Посмотри, — тихо сказал профессор и указал худощавой рукой на дальний угол, где лежали кучка коричневого меха и хлебная корка.

На глазах ученых они упали с полки, и стук мягкого тельца об пол в полной тишине прозвучал очень　громко.

— Закон компенсации. Две стороны одной медали! Тьма и свет, добро и зло, жизнь… и смерть!

— Ч-ч-что вы имеете в виду? — начал заикаться изобретатель. — Что появился луч смерти? О чем вы? Что это значит, к чему это?

— Луч смерти, — согласился собеседник. — Тебе приходили видения и мечты, Эйвери. Они необходимы творцу, но это всего лишь мечты. Ты грезил о яркой и полноценной жизни для всего человечества, однако, как ты только что убедился, принес бы ему смерть.

Лицо юноши побелело как воск, глаза сердито засверкали.

— Просто крыса! — возразил он. — Вы убили крысу и на этом основании говорите… говорите… — Он поднес дрожащую руку к губам, чтобы не произнести то, чего боялся.

— Крысу, — ответил профессор. — Или человека… Или миллион людей.

— Мы будем держать изобретение под контролем.

— Оно будет доступно всем людям на свете — и хорошим, и плохим. И от него нет защиты.

— Оно освободит мир…

— Оно его уничтожит.

— Нет! — Теперь молодой человек буквально кричал. — Вы не понимаете… Вы не можете понять…

Старый ученый выпрямился. Его взгляд встретился с взглядом тут же умолкшего коллеги, Эйвери понял, что профессор смотрит не на него, а куда-то очень далеко. Слова Эддингера прозвучали жестко и требовательно:

— Ты видишь города, превращающиеся в руины под холодным блеском звезд? Поля, размытые водой? Опустошенные земли, где свободно бродят дикие звери? И людей хуже зверей? Они сбиваются в банды. Брошенных умирающих детей? Всех, для кого наш прогресс — канувшее в небытие прошлое? Им снова предстоит долгий, мучительный путь к свету цивилизации. А где-то самые жестокие и коварные представители людского племени властвуют над порабощенными, упиваясь властью и падая во тьму…

Профессор посмотрел на ученика, все еще цепляющегося за свою мечту.

— Они не сделают этого, — сказал Эйвери хриплым голосом. — Они будут применять его во благо.

— Разве? — спокойно вопросил Эддингер. — Я люблю людей. И на прошлой войне убивал их тысячами — моими знаниями и моим ядовитым газом.

Эйвери внезапно рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями.

— А ведь я стал бы величайшим человеком на свете, — простонал он.

— Ты им и станешь. Но знать об этом будем только мы двое. Ты спасешь мир от него самого.

Эйвери кивнул и неподвижно застыл в кресле, не обращая внимания на профессорскую руку на своем плече. Когда он наконец нарушил тишину, его голос звучал как будто издалека:

— Вы не понимаете. Вы не можете понять…

Но тут профессор Эддингер — винтик в огромной машине образовательной системы — посмотрел на часы.

— Скоро занятия, — устало сказал он. — Мне пора…

В сгущающихся сумерках профессор тщательно запер за собой дверь кабинета, подошел к столу и единственной рукой нащупал ключи.

Ученый открыл шкаф и в тусклом свете долго рассматривал извлеченный оттуда предмет. Он одобрительно смотрел на мастерски сработанный прибор, состоящий из электронно-лучевой лампы, запутанного переплетения трубок и электромагнитов. Там　были предусмотрены и разъемы для кабелей. Великолепное творение рук человеческих… Изувеченная рука придвинулась ближе, как будто кладя несуществующую ладонь на кварцевое окошко.