Стивен Бакстер - Война миров 2. Гибель человечества

Хотя дом располагался недалеко от центра, он уцелел во время атак 1907 года, а вторая волна марсиан почти не затронула Суррей – в 1920 году больше всего пострадали Букингемшир и Лондон. Последующие владельцы по мере сил поддерживали дух этого места. Столовая с французскими окнами, уже довольно хлипкими, совсем не изменилась. Оттуда открывался вид на сад и на Оттершоу, где некогда жил приятель Уолтера, астроном Оджилви. И небольшой летний домик был на месте – Уолтер рассказывал, что они с Кэролайн в хорошую погоду любили здесь обедать. Во всех комнатах стояла подобающая мебель: в столовой – стол и стулья, в гостиной – диваны с плотно набитыми подушками, и так далее. Но цвета не гармонировали между собой, а расположение мебели оставляло желать лучшего.

На верхнем этаже находился старый кабинет Уолтера, окна которого выходили на запад, на Хорселлскую пустошь, куда приземлился первый цилиндр. В какой-то момент кабинет переделали под детскую, о чем можно было судить по обоям: на них красовался Элли Слопер, популярный герой иллюстрированных историй, который шел в атаку на марсианские боевые машины. Из мебели здесь только и было, что массивный стол у окна, стул, стойка для торшера и ряд книжных шкафов, пока что пустующих.

Мы с Уолтером стояли у окна и смотрели на руины Уокинга. Остатки Восточного колледжа, мечети, вокзала и электрической станции до сих пор были различимы. На путях возле железнодорожной арки виднелся остов перевернутого поезда – эта деталь напомнила мне о Кордоне, об оккупированном марсианами Эбботсдейле. Руины, которые оставили нетронутыми, чтобы они стояли как напоминание о былом, поросли земной зеленью – травой и кипреем; кое-где сквозь обломки пробились даже молодые сосенки.

– Неплохо, – сказал Уолтер. – Я все еще могу тут работать.

– Ты купил этот дом без мебели?

– Именно так. Сказал агенту, чтобы тот обставил его по своему вкусу.

Я постучала по столу: похоже, он был сколочен из старых корабельных досок.

– Судя по всему, он предпочел не тратиться.

– Сейчас есть вещи поважнее, чем столы со стульями.

Он сел на тяжелый конторский стул и покачался туда-сюда.

– Сойдет.

Я вздохнула и потрепала его по плечу.

– Ты все-таки не марсианин, Уолтер. Ты так и не избавился от всех своих физических потребностей. Можно помочь тебе привести дом в порядок, раз уж я здесь? Немного отделки не помешает, и мебель я могу подобрать получше… Поверь, в удобной обстановке тебе и работать будет легче.

Он хмыкнул, достал из портфеля календарь и водрузил его на пустой стол. А рядом поставил фотографию Кэролайн в рамке, что немало меня удивило.

– Не раньше двадцать шестого, – сказал Уолтер.

Я не стала с ним спорить.

В ожидании этой даты мы погрузились в хлопоты по хозяйству.

Я позвала уборщицу, чтобы она поддерживала дом в чистоте и стирала. Сама я ходила в магазин за покупками, что было не слишком обременительно. Уолтер, как ни удивительно, взял на себя почти всю готовку. Его блюда быстро готовились и еще быстрее съедались – наследие долгих лет холостяцкой жизни, – однако были достаточно сытными. Я вспомнила, что до девятьсот седьмого года у Уолтера была служанка. В те годы прислуга была у всех, кто мог себе это позволить, даже у семейной пары, которая перебивалась случайными гонорарами за философские труды супруга; однако этот обычай ушел в прошлое, и, возможно, к лучшему, поскольку в служанки по большей части шли женщины, у которых не оставалось иного выбора.

Большую часть времени Уолтер просиживал в кабинете: приводил в порядок свои заметки, возможно, что-то писал. Мне он не давал взглянуть на свои черновики. По крайней мере здесь он придерживался распорядка дня, тогда как на «Фатерлянде», к примеру, необходимость есть и спать была для него досадной помехой. Было ли это следствием моего влияния (удивительно, если так, – большинство знакомых наверняка сказали бы, что я скорее привношу повсюду сумятицу) или дело было в воспоминаниях о размеренной жизни с Кэролайн, я не знала. Порой я задумывалась: быть может, Уолтера привела сюда именно тяга к давно утраченному домашнему уюту?

Сама я в свободное время работала, читала и подолгу разговаривала по телефону с приятелями. Несколько раз я пила кофе с Мариной Оджилви, вдовой астронома, которая до сих пор жила в Оттершоу, в доме с обсерваторией, в нескольких милях от нас. Общалась я и с Кэролайн – иногда она мне звонила. Я уговаривала ее навестить Уолтера или хотя бы поговорить с ним по телефону: «Знаю, что вы в разводе, знаю, что это тяжело, и все же…»