Стивен Бакстер - Война миров 2. Гибель человечества

Шмидт довольно много бахвалился, но это даже подкупало – в конце концов, у него было полное право гордиться достижениями своей страны. И, как он утверждал, между освоением Сибири и колонизацией враждебной чужой планеты было немало общего: «Так что, возможно, именно русские первыми водрузят свой флаг на Марсе!» Все из вежливости зааплодировали, а я задумалась о том, что бы по этому поводу сказали марсиане.

Но, конечно, именно благодаря подобным исследованиям присутствие марсиан на Земле было подтверждено, и, как следствие, российская Академия изучения Арктики внесла в Федерацию федераций предложение снарядить нашу экспедицию.

Вечером в среду мы сделали остановку в городе под названием Норильск, стоявшем на реке Енисей, милях в пятиста от пункта назначения. Здесь несколько компаний вело добычу никеля. Мы привезли им разнообразное оборудование – в этом сезоне «Фатерлянд» был здесь первым судном.

Мы с Иденом воспользовались возможностью сойти на землю и немного пройтись по городу. Это было невзрачное место – все здесь было подчинено одной задаче. Город окружала ограда из колючей проволоки, здания были сложены из шлакобетонных блоков и бетонных панелей, улицы пустовали, на месте убранного снега виднелась лишь утрамбованная земля. Казалось, повсюду стоят бетономешалки. Присутствовали и следы социальной жизни: кроме заводов, тут были школа, церковь, больница – но все недостроенное. Был даже небольшой кинотеатр; на нарисованном от руки плакате значилось, что идет картина Чери Гилберт «Марсианин в Голливуде». Но в целом это было пустынное и мрачное место, и я промерзла до костей, несмотря на дорогую теплую одежду.

– Знаешь, до войны я провел здесь некоторое время, – впервые на моей памяти вслух признал Эрик.

Я хмыкнула:

– Дай угадаю. Ты изучал, как лэндшипы передвигаются по тундре.

Он невозмутимо проигнорировал мой комментарий и сказал:

– Это непросто. В смысле, жить в таком месте.

Мы остановились возле недостроенного здания из бетона и шлакоблоков.

– Например, тут бывают месяцы полной темноты, когда бетон замерзает раньше, чем успеваешь положить кирпич. А когда приходит лето, становится невероятно влажно и повсюду комары. Люди здесь отчаявшиеся: кого-то занесло случайно, кого-то обманули обещаниями новой жизни на фронтире – ну, ты знаешь, как это бывает.

– А для чего ограда? Чтобы жители не разбегались?

Он ухмыльнулся.

– Или чтобы волки не сбегались. Здесь луну называют «волчьим солнцем».

Раздался гудок, призывая нас обратно на «Фатерлянд». Пора было возвращаться.

И, как только мы с Эриком отвернулись от ограды, вдруг пошел снег: совершенно неожиданно, как мне показалось – с абсолютно безоблачного неба. Нам пришлось прижаться друг к другу и следовать за другими размытыми тенями, чтобы найти путь на судно.

– Даже здесь, – проворчал Эрик Иден. – Даже здесь, в Богом забытом месте на краю света, погода стала… странной.

В среду мы летели всю ночь.

И утром четверга проснулись в небе над местом назначения – полуостровом Таймыр.

После поспешного завтрака мы снова натянули на себя теплую одежду и приготовились спускаться на землю. Мы были готовы к работе: многие ученые несли с собой фотокамеры и разнообразные инструменты в сумках и ящиках. Пока мы шли по трапу, я заметила на боку одного из ящиков имя производителя и поняла, что за прибор находится внутри: это был счетчик Гейгера для измерения радиации.

Оказавшись снаружи, я огляделась. Мы оказались посреди военного лагеря, над которым на легком (по счастью) ветру развевался флаг Российской империи. Я увидела несколько построек, пулеметы и прочее оружие, укрытое брезентом, и ряды машин. Некоторые из них были снабжены полозьями, чтобы передвигаться по снегу. Здесь был даже некрупный лэндшип, выкрашенный в серо-белый цвет. И все это, включая аэродром – достаточно просторный, чтобы вместить дирижабль размера «Фатерлянда», – было обнесено забором. На северной стороне я заметила ворота, вышки и батарею крупных корабельных орудий на вращающихся лафетах.

– Там, в той стороне, – океан, – послышался голос. – Чувствуешь соленый запах? Именно туда и смотрят пушки. На север, за периметр.

Это был Уолтер Дженкинс, кутавшийся в черный тулуп. На нем была тяжелая меховая шапка, а та часть лица, которая виднелась за воротником, была прикрыта темными очками и густо намазана защитным кремом. Я задумалась, становятся ли его шрамы дополнительной обузой на сильном морозе.